Когда башнеподобная голубая громада Йа Тайбрайя вознеслась над рекой, когда воды ее выплеснулись на берег и смыли на быстрину многих закованных в железо и сталь рыцарей, он ринулся в бой. Змей был во столько раз больше и сильнее А‑Лахатала, что со стороны было странно, что бог вообще сопротивляется.
Оставшиеся в живых хранители уже не могли снова призвать на Арнемвенд своего повелителя. Но они вполне могли победить в этом сражении и своими силами завоевать власть над миром. Тем более что установленный порядок вещей был на их стороне. И Каэтана со своими друзьями и подданными сражалась сейчас вопреки предначертанному. А идти против судьбы всегда тяжело.
Баяндай и Мадурай со своими воинами обрушились на двух божеств, приведших за собой племя йаш‑чан. Ан Дархан Тойон и Джесегей Тойон были похожи в свой последний миг на медведей — грузных, могучих и старых, которых обложила свора тявкающих собак. Они крушили черепа и кости своим противникам, они расшвыривали их, но те сбегались снова. И боги устали. Они так долго, так давно воевали с Мелькартом, так отчаянно пытались сохранить свой мир от вторжения Тьмы и Мрака. Хедерге и Хехедей‑мерген со своими людьми бросились им на помощь — они не представляли себе жизни без своих божеств. Но даже добежать не успели. Обрушиваясь на землю бесформенной грудой каменной плоти, Ан Дархан обратился к Джесегею:
— Славная, однако, была битва…
— Славная… — прошелестел тот.
Каэ с сотней всадников умудрилась прижать к каменному боку горы остатки танну‑ула и уничтожала их, когда увидела, что невдалеке сражаются йаш‑чан и Магнус, окруженные целой толпой врагов. Прорубаться туда было тяжело, да и Ворон уже устал, а нового коня достать было негде. Она не дошла до них всего несколько шагов, когда тяжелая стрела с желтым оперением вонзилась в шею Хедерге. Отец схватил безвольное тело сына на руки, и это движение стоило ему жизни: вторая стрела — близнец первой — поразила и его.
— Не‑е‑ет! — закричала Интагейя Сангасойя так отчаянно, что даже враги обернулись в ее сторону. — Магнус!!!
Она изнывала от боли за отважных йаш‑чан, но им было невозможно помочь, а чародей еще был жив, и он просто обязан защититься. Каэ не знала, что стрелы, посланные Эр‑Соготохом, сами являются сгустком заклинаний. Магнус отреагировал на угрозу, и даже знак сотворить успел, однако он защищал себя от обычного оружия. И поэтому стрела Эр‑Соготоха прошила его насквозь. Он захлебнулся кровью и упал.
— Каэ…
Она пробилась к нему, соскочила с Ворона и опустилась на колени. Сангасои образовали вокруг своей богини и умирающего чародея живую крепость, пробиться в которую не мог никто — ни маг, ни воин.
— Каэ… Смешно, правда?.. Идите, идите… опасно. Номмо только поцелуйте. Боги, как холодно… А я так горячо вас любил.
Его рука зашарила по груди, и Каэтана крепко сжала холодеющие пальцы в своей жаркой ладони.
— Идите…
— Тише, тише, — склонилась она к самому лицу умирающего. — Тише.
— Мне не страшно, — прохрипел Магнус, — он тут. Черный великан…
Чародей дернулся всем телом и застыл. Она закрыла ему глаза и поднялась на ноги. Ей не хотелось бросать Магнуса просто так, но время скорбеть было неподходящее. Каэтана птицей взлетела в седло, и глаза у нее были сухие, тревожно блестящие.
— Удачи тебе, — произнес Астерион, опускаясь возле тела мага. — Не беспокойся, я унесу его отсюда.
Каэ неслась в бой не оборачиваясь, потому что оборачиваться на поле битвы смертельно опасно. Но она знала, что сейчас, за ее спиной, Астерион заворачивает тело друга в свой клубящийся плащ и тот поднимается в воздух вместе со своей драгоценной ношей.
Йабарданаю удалось направить свою колесницу на Эльвагана. Взбешенные гиппокампы с оскаленными клыками неслись на врага, и бывшему понтифику Хадрамаута пришлось отступить. Под водой он был не так ловок, как Владыка Морей. Но отбивался яростно и успел ранить Йабарданая в бедро, отчего за бессмертным тянулась по всей реке клубящаяся красная полоса. Наконец Древний бог прижал Эльвагана к подводной скале и пронзил его своим мечом на длинной рукояти. Выкованное Курдалагоном лезвие прошло и сквозь камень, пришпилив хаануха как бабочку. Йабарданай не стал ждать, пока тот умрет, а выскочил наполовину из воды и заорал на все поле боя:
— Каэ!
Она поняла. Повернула коня, доскакала до берега и с размаху обрушилась в воду. Извивающееся в кровавой завесе тело Эльвагана Богиня Истины заметила сразу и ухватила цепь, на которой висел талисман. Совершенно мокрая, она выскочила на поверхность и уничтожила безделушку одним ударом.