Эти мысли тряслись в голове Берга, в то время как ноги совершенно самостоятельно несли его к славе и орденам. Однако рассогласование между мыслями и ногами рано или поздно должно было сказаться, что и произошло: на совершенно ровном месте Берг запнулся, потерял равновесие и растянулся на полу. Кожаная петля поводка соскочила с руки, и освобожденная Дуся, в два раза увеличив свою скорость, скрылась за поворотом коридора второго этажа. Берг не то чтобы вскочил — он вспорхнул с пола, но, завернувши за угол, был несказанно удивлен: Дуся нигде не наблюдалась. Совершенно по инерции он проскочил все короткое колено коридора и уже углубился в следующее, как услышал сзади знакомый лай и револьверные выстрелы. На полном ходу заворотить не вышло, он проскользил на хорошо навощенном полу метров пять, но справился и повернул на лай Дуси.
В это мгновение лай сменился визгом, и Берг обомлел: его любимицу убивают!
Ревя на ходу нечленораздельное, Берг ринулся вперед, но споткнулся о чью-то выставленную ногу и пролетел мимо поворота коридора в глухой тупик. Врезавшись головой в плинтус, он на секунду потерял ориентировку в пространстве и во времени. Прислушался, но больше не услышал Дусиного визга. Обошлось? И в эту секунду, точно сочувствуя Бергу, некто большой и необозримый вздохнул так, что Берг потерял сознание и никак его больше найти не смог. Тьма сомкнула его очи...
Путиловский ровным бегом держался за Бергом, на пути изловчившись достать револьвер и прокрутить, проверяя на слух, барабан. Он был полон. Движением большого пальца Путиловский поставил револьвер на боевой взвод и теперь следил, чтобы ненароком не выстрелить в спину Берга, — такие случаи встречались в его богатой следовательской практике. Берг растянулся лягушкой на полу, отчего Дуся получила долгожданную свободу и не преминула ею воспользоваться. На ходу свободной рукой Путиловский успел подхватить Берга за воротник, тот птичкой очутился на ногах и умчался вперед.
С ходу проскочив колено коридора, Путиловский понял, что динамитчик остался позади — впереди был тупик с неподвижными дверями. Каким-то чутьем он увидел, что двери заперты и не колышутся. Он притормозил движение и в этот момент услышал два револьверных выстрела сзади сбоку, потом еще два и понял, что убивают Дусю. Правильность этой догадки подтвердилась последовавшим за выстрелами Дусиным визгом.
Берг был чуть впереди него и, услышав то же самое, так рванул, что у Путиловского возник страх за его жизнь, за жизнь предполагаемого динамитчика и только потом за Дусину. Черт знает, может быть, это совершенно невиновный ни в чем, кроме как в пьянстве, человек. И чем от него пахнет в действительности, одному Богу известно. Может, он динамитом по лицензии торгует!
— Стоять! — проорал Путиловский и, дабы упредить Берга, подставил ему сзади ножку.
Берг, согласно законам механики, устоять не смог и полетел головой вперед и прямо, не меняя траектории вплоть до соприкосновения головы и стенки. Путиловский не удержался на ногах и въехал в мягкое место Берга, которое по причине природной худобы последнего мягким оказалось только по классификации, а на деле сухим и весьма жестким. И тут в подтверждение этому кто-то пожалел Путиловского и вздохнул. Вздох был так нежен и всеобъемлющ, что, казалось, проник глубоко в каждую клеточку тела. Такое проникновение удивило Путиловского, он скосил глаза и увидел серую пыльную пелену, надвигающуюся на него, как самум надвигается на бедуина. И бедуин закрыл глаза...
Неповоротливый Франк последние метры тащился шагом, дыша, как паровоз на последней стадии Транссибирской магистрали. Однако он упрямо завернул за угол и увидел бегущих ему навстречу Берга и Путиловского. Что означал этот бег в обратную сторону, Франк не понял, но на всякий случай прижался к стене, чтобы пропустить бегущих и потом подумать, бежать ли ему вслед. Вокруг что-то визжало и стреляло. На полном ходу Путиловский вдруг сделал невообразимое — подсек сзади ноги Берга, тот вытянулся в струнку и полетел вдоль коридора, минуя тот поворот, из-за которого они все только вылетели. Вслед за ним с криком «Стоять!» улетел и Путиловский. «Как стоять?!» — удивился Франк. Он не мог оставить друзей в беде и ринулся туда же. Не успел он миновать угол, как сзади кто-то горестно вздохнул и тут же выдохнул, отчего Франк отделился от земли (в последний раз это было в юности) и полетел в кучу малу, образованную товарищами по ночным играм. После такого кунштюка сознание философа-идеалиста исчезло и снизошло духовное просветление, продержавшееся, однако, не более мгновения. Далее наступила спасительная темнота...