Каин окинул взором его семью и заметил, как они простым взглядом выражают любовь и уважение друг другу, что им не знакома скупость на улыбки и добрые слова, этим людям не нужно голословничать, поскольку делом доказывают сплочённость и трудолюбие. Изгнанник сильно удивился, ведь из тех, кто ещё жив, он никого не знал подобных им. Неожиданно на фоне этих размышлений всплыли в памяти отец, мать, Аван, Енох, Ирад, и даже Авель, который точно так смотрел на своего старшего брата… От воспоминаний земледелец невольно прослезился, но тут же резким движением вытер глаза, чтобы никто не увидел его проявление слабости. Смахнув выступившую слезу, изгнанник сильно пожалел об этом, но потом, когда осознал, что его слабость осталась незамеченной, успокоился. Каин окинул взглядом владения этого рыбака: большой дом, скот в загоне, лес полный плодов и животных, река, что играет своим блеском в просвете меж стволов деревьев. И тогда он ответил хозяину дома на его слова: «Спасибо тебе, благородный муж! Ты воистину богаче всех известных господинов».
День незаметно протекал в своём временном потоке. Голубой небесный свод сменился на чёрный, а солнце уступило место луне. На дворе стояла ясная ночь. Когда гости насытились угощениями, хозяин дома развёл костёр, вокруг которого все уселись, о чём-то беседуя. Никто из жильцов не пытал расспросами пришельцев, понимая, что это не нужно. Ведь без лишних слов ясно, как им досталось, а потому зачем усугублять их горесть вопросами?.. Но Каин не вёл бесед. Он погрузился в омут собственных мыслей. Отчаяние и тревога рвали своими когтями его сердце. Не выдержав смятений, он решил уединиться. Изгнанник направился к реке, никому не сказав ни слова. Подойдя к воде, Каин взглянул на собственное отражение. Его знамение виднелось даже в темноте ночи. Скиталец возненавидел свой облик, он с пренебрежением смотрел на поставленную ему отметину. Ведь что-то она означала? Мерзость, злобу, зависть?.. Внезапно Каин нащупал ладонью острый камень. Буря тяжёлых мыслей сама направила его на действия. Он принялся срезать своё знамение на лбу. Кровь стекала по носу, срываясь с него каплями в реку. И в этот момент послышался сзади голос хозяина дома, приютившего их:
– Я слышал лишь об одном человеке, кой носит знамение от Бога…
– Тогда ты знаешь, за что так обозначен я.
– Почему ты срезаешь её? Разве не для твоего спасения сделана отметина?
– Потому что я по жизни с ней изгнанник! Везде она напоминает мне и людям о совершённом мной убийстве, за которое расплата настигает и по сей день. Спасение её не нужно больше… Мне избавится от её упоминаний надо!
– Сделанное не исправить… Но, несмотря на весь твой пережитый ужас, каков исход? Если бы не изгнал тебя Творец, зачем бы ты вынужден был строить дома из камня? Объединил бы тогда людей мыслью устоя и благополучия в единстве? Или что могло заставить тебя возвести свой город?
– Это не одного меня заслуга…
– Да, тебе помогали. Но свершения творились под твоим началом! И не так, словно от господина, лишь раздающего указы, а как от старшего брата, чьи руки причастны ко всем делам. Ценили это люди или нет – уже неважно. Главное, что в этом ты чист перед самим собой! И пусть твоё начало обрело конец, но ведь раньше такое уже было. Ты однажды лишился не только дома, а даже ремесла! Посмотри теперь назад – во что всё это обратилось. Ты понимаешь, что сделал невозможное?! Скольким людям ты своим трудом дал защиту и жизнь без страха или горя?.. Не благодаря ли тебе они укрылись сытые под кровом, чьи стены защищали их от бурь и зверей?
Каин замолчал в раздумьях. Теперь ему стало ясно, о чем толкует собеседник: что он лишь в изгнании по-настоящему помог людям, и в трудностях нашёл возможность. Увидев это, рыбак продолжил:
– Не значит ли теперь, что у тебя, вынуждаемым предательством и утратой положения, грядут новые дела? Все мы о чём-то сожалеем, но ты, Каин, не должен забывать причины своих добрых перемен!
– Но люди в моём городе…
– Это не твоя вина, – перебил его хозяин дома, – что человек пренебрёг дарами в своей жизни и развратил нутро. Как ты можешь быть за всех в ответе? Кто бы чего не говорил, знай, что при твоём господстве не найти во всех селениях простолюдина богаче, чем в городе Енох.