Каин на несколько секунд замолчал в раздумьях. Ведь он действительно запрещал людям служить Богу. Он задушил в них Веру, что и спровоцировало чувство безнаказанности. А следом и всякая мораль умерла сама собой. Будучи царём, изгнанник осуждал за преступления жителей Еноха, но ангел правильно подметил, что он не всевидящий…
– Да, ты прав! Но дай взойти мне на ковчег за то добро, что мной совершено. Я буду служить Ною и помогу ему во всех его начинаниях. Я знаю, как строить дома, охотиться, одомашнивать животных, возделывать землю. Я помогу ему, и на развалинах старого мира, мы отстроим новый! И тем самым смогу заслужить спасение, а главное обрести искупление. Чтобы тогда я смог умереть не изгнанником или убийцей, а братом…
Ангел, изумившись, посмотрел на Каина. Улыбка окрасила его лик от услышанного раскаяния. И внезапно он поднял голову вверх, будто к нему кто-то обращается. Согласительно кивнув, он снова устремил взор на человека и изрёк ему:
– Раз ты так жаждешь искупления, то так и быть, тебе дарован будет случай. Но для начала ты умрёшь…
Херувим после сказанного обернулся в сторону горы. Люди всё так же непрерывно рвались к спасению. Ранее, одна лишь мысль о расправе заставляла их дрожать, а теперь, когда настигло бедствие, страх за собственные шкуры и вовсе сковывал дыхание. Защитники ковчега из последних сил боролись с наступлением, но обречённых на погибель было слишком много… Когда пал последний воин, служивший Ною, и скопище людей хлынуло потоком на плато, небо разразило молнии. Разряд ударил прямо в пологий склон, от чего произошёл его обвал. Обломки горы задавили собой всех, кто находился у её подножия. А те, кто выжили, находясь в недосягаемости каменной лавины, уже не смогли взбираться. Образовавшийся после удара крутой склон и мокрые от дождя камни сделали этот подъём невозможным.
За происходящим следил и Каин. Но теперь он ничего не боялся, ведь этот конец оказался его началом…