— Да не получается у нас просто поговорить, неужели ты не видишь?! — не выдержала я.
— Вижу. Только меня это не смущает, — спокойно ответил он.
— Ярослав, что ты делаешь? — от негодования на себя и на него за только что произошедшее, я начинала злиться.
— Неужели это так не понятно? — удивился он. — Я пытаюсь тебя отбить. Я знаю, что нравлюсь тебе даже больше, чем тебе хотелось бы, и ты будешь моей.
— Нет. Не буду, — тихо, но твердо сказала я и, открыв входную дверь, вопросительно посмотрела на Ярослава.
Он взял свой рюкзак и, застегнув куртку, вышел на улицу. Поставив дверь на сигнализацию, я вышла за ним и как можно более твердо и уверенно сказала:
— Ярослав, я очень прошу тебя, не приходи больше и не звони мне.
— Я буду встречать тебя здесь каждый день после работы, — как будто не слыша моих слов, сказал он. — Я буду ждать, пока ты не перестанешь сопротивляться.
— Я никогда не перестану, — отчеканила я и поспешила в сторону станции.
Ярослав только улыбнулся и посмотрел мне вслед.
5. Мария
Ноябрь 2005 года, Олайне, Латвия.
Я осторожно, не поворачивая головы, огляделась вокруг. Было довольно темно, но вполне можно было различить очертания стола и двух стареньких стульев, какие-то длинные горшки для рассады на подоконнике, печку, в которой приятно и душевно трещали дрова и пламя периодически вырывающиеся наружу через открытую дверцу. Аккуратная стопка дров, которой должно было хватить на всю ночь, лежала рядом с печкой, а на столе стояли две кружки с уже остывшим чаем, который вместе с конфетами так и остался нетронутым.
— Ты не спишь?
— Нет. Подай мне сигареты, пожалуйста, — я приподнялась на локте, обнажив прикрытую одеялом грудь.
Ярослав потянулся к полке за изголовьем кровати и, протянув мне «Парламент», чиркнул зажигалкой.
— Ты же говорила, что не куришь.
Я прикурила и, выпустив первую струйку дыма, тихо прошептала:
— Ты просто плохо слушал, когда я говорила об этом.
— Все в порядке? — Ярослав сел, прислонившись спиной к стене и, согнув колени, поставил на одну из них маленькое блюдце для пепла.
— Ты имеешь в виду, понравилось ли мне?
— Нет, я не об этом. Я знаю, что понравилось.
— Ты слишком самоуверенный.
— С тобой я робкий и глупый… — Он взял сигарету и закурил. — Ты жалеешь?
Глубоко затянувшись, я посмотрела на него:
— Мне это все больше и больше напоминает сюжет из мыльной оперы… Сейчас я скажу, что не жалею, и мы опять займемся сексом, а потом будем жить долго и счастливо и умрем в один день. Глупо и банально.
Ярослав выжидающе смотрел на меня, его напряженное лицо освещало лишь лихо выбивающееся из печки пламя и огонек сигареты при каждой затяжке. Я отвела взгляд и опять затянулась. Курение успокаивало и кружило голову, отвлекая от подвывания совести.
— Спроси меня об этом, когда взойдет солнце, — попыталась отшутиться я.
— Так ты сейчас не убежишь как обычно, а останешься до утра? — Ярослав улыбнулся.
— Да, — я ответила на его улыбку. — К тому же, тут, и бежать-то некуда, одни поля вокруг и пустые летние дачи.
Придвинувшись, я села и откинулась спиной на его грудь. Он нежно обхватил меня сзади свободной от сигареты рукой, еще сильнее прижимая к себе, и осторожно коснулся губами моего затылка. Я почувствовала, как что-то дрогнуло в сердце, и тут же поспешила нарушить это секундное любовное единение.
— Ярослав… я только хочу, чтобы ты понимал, что у нас не будет серьезных отношений. Ты ведь это понимаешь, да? — я слегка отстранилась и, повернув голову, вопросительно посмотрела на него.
Он чмокнул меня в губы и тихо ответил:
— Главное, чтобы ты это понимала.
Я опять отвернулась и стряхнула пепел со своей сигареты и, обтирая ее тлеющие края об пепельницу, стоящую на его коленке, сказала:
— Я понимаю. Просто…
— Что просто? — спросил Ярослав, продолжая беззвучно касаться губами моих волос и затылка.
— Просто ты так меня обнимаешь и целуешь сейчас…
— Как?
— Как будто я — твоя, — чуть помедлив, ответила я.
Он повернул меня к себе и аккуратно взял за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.
— Маш, а ты и есть моя, — его голос и взгляд впервые за столько времени был теплым и мягким, насколько я могла его разглядеть. — Здесь и сейчас ты — моя, а что будет завтра, меня мало волнует. Я знаю, что не хочешь со мной встречаться и иметь нормальные отношения. Я знаю, что у тебя есть кто-то еще. Я буду играть по твоим правилам, какими бы наивными они мне не казались, а дальше посмотрим.