«Она мне нравится. Красивая девушка. Надо придумать, куда бы ее пригласить в следующий раз… Удивляюсь, что она вообще согласилась пойти со мной сейчас, возможно просто не нашла повода отказать. Если бы еще не эти долбанные заказы на работе и вечное отставание от плана из-за нерасторопности начальства и новобранцев-добровольцев, то вечер был бы еще лучше. Так… а у нее красивые глаза, такие голубые и… хм, разные. Нет, действительно разные… и ножки вроде ничего, насколько можно судить по очертаниям в брюках. Да и в голове вроде не тараканы бешенные… Интересно, у нее есть кто-нибудь? Такая девушка не может быть одна. Куда же пригласить ее на выходных?.. В кино?.. Или лучше в ресторан пообедать? Хотя… Не надо нам больше встречаться. Переспать разок с ней не получится, а отношения заводить я не могу, да и не хочу. Не надо было сюда тащиться, мог бы сейчас уже домой ехать в теплом автобусе…»
Ярослав отпил темный Guiness и поднял на меня взгляд, от которого мое сердце неожиданно и в миг сжалось в комочек. Вдруг появился какой-то непонятный и неуместный трепет по отношению к этому совершенно чужому мне человеку. «Да что же это такое, и зачем так пристально смотреть на меня. Весь вечер бегали друг от друга глазами, а тут, на тебе, уставился, прям стыда нет! И взгляд какой-то…»
— Что ты делаешь в субботу? — Ярослав исподлобья наблюдал за мной.
— Не знаю, — я неуверенно пожала плечами, но через мгновение уже улыбалась ему всеми 32 зубами, что у меня были, — а ты хочешь меня куда-то пригласить?
«Ты кокетничаешь с ним!» — одернула я себя, сама себя не узнавая.
— Если ты не против. Мы могли бы сходить в цирк, а потом поужинать здесь же.
— Звучит вкусно и познавательно, — продолжала улыбаться я, пытаясь поймать свои мысли, лавиной обрушившиеся на мою голову. «Я категорически против! Просто почему-то не могу это озвучить. Но я против! Скажи — я занята, я не могу, у меня планы.»
— Ну, познавательного там будет мало, но весело и вкусно, я обещаю, — Ярослав сделал знак официантке. — Тогда в пятницу я жду тебя после работы в том же кафе на вокзале.
— Лучше в самом цирке, — я положила мобильник в сумку и, ловким движением застегнув молнию, поймала себя на мысли: «А лучше вообще нигде и никогда. Ты его не знаешь совсем, и знать не хочешь.»
— Хорошо, — Ярослав достал огромную горсть серебряных монет и принялся отсчитывать их по принесенному счету.
Тяжело. Было безумно тяжело тащить тело этого уродливого албанца с темными кругами под глазами и с длинной грязной от пыли и крови бородой. «Его уши… мне надо найти его отрезанные уши… это будет трофеем. Нет, это будет памятью. Памятью о том, что я отомстил». Ярослав шел, тяжело передвигая ногами и, таща на себе мертвого мужчину, чьи ноги волоклись по земле носками старых обтрепанных ботинок, затрудняя движение. Он сбросил тело на землю у грузовика Югославской Народной Армии и с ненавистью посмотрел на уже начавшее остывать безымянное тело. «Это тебе за Билянку и ее семью, сука.» Ярослав яростно сжал в руке АК-74М и, резко вздернув затвор, хотел нажать на курок, как вдруг увидел, что вместо окровавленного албанца на земле лежит его любимая Биляна. Лежит в такой нелепой и неудобной позе, что он даже потянулся, чтобы выпрямить ее подломанные под себя чуть раздвинутые ноги и освободить почему-то связанные над головой руки… Она была в разорванном зеленом платьице с задранным подолом, темно-красными разводами крови на бледных ногах и в паху. Все тело было усыпано синяками, а от уха до уха тянулась зловещая ножевая улыбка… и только глаза, эти до боли любимые и милые карие глаза были, по-прежнему, широко раскрыты и обращены в небеса…
Ярослав проснулся от собственного вскрика и, вскочив на кровати, долго пытался понять, где он, и почему вокруг тихо и темно. Он включил настольную лампу и только тогда увидел, что он дома, в своей комнате. Сердце колотилось так неистово, что в первую секунду ему подумалось, что оно разорвалось. Лоб был покрыт холодной испариной, а руки тряслись как от недельного запоя. Все тело будто свело огромной судорогой, и ему понадобились минуты, чтобы расслабиться и сделать более или менее спокойные вдохи. «К врачу… мне надо опять идти к врачу, иначе это никогда не закончится. Господи… я уже давно в тебя не верю, но… помоги мне… Господи…» Он судорожно хватанул таблетку реладорма, а затем амитриптилина и запил их стаканом воды. Откинувшись на подушки, Ярослав сделал несколько глубоких вздохов и, немного успокоившись, закрыл глаза и стал ждать пока тяжелый сон прошлого опять не придет к нему…
Он проснулся от легкого, но настойчивого жужжания мобильного телефона под подушкой.