Я знала, что прошлое тяготит его, но только в те минуты, пока мы ехали в больницу, поняла и почувствовала насколько ему плохо от этого прошлого и какую страшную кару он сам себе придумал в наказание за то, что делал в Космете. Раз за разом проживать то, что было с ним там и не иметь возможности ничего исправить или изменить. Понимать это, и опять проживать все заново, заставляя себя страдать еще больше.
Когда мы подъехали к больнице Страдиня, Павел уже ждал нас у входа. Я вышла из такси и с его помощью уложила пришедшего в себя Ярослава на каталку. Паша тут же завез его в приемный покой и подозвал явно ожидавшего нас фельдшера.
— Эй, а деньги, — крикнул мне водитель, когда я направилась вслед за Павлом.
— Ах, да… — я сосредоточено вытащила из своей сумочки кошелек и нашла две двадцатилатовые купюры, а так же наскребла восемь латовых монет в кармане и сумке. — Вот.
Я протянула их таксисту.
— А еще два лата? — не отставал он.
— У меня больше нет… — как-то отстраненно пробормотала я, думая о том, куда повезли Ярослава и где мне сейчас его искать, да и надо ли искать, может быть лучше домой поехать. Я машинально посмотрела на часы, которые показывали половину десятого.
— Как это нет? Мы договаривались за пятьдесят лат, — продолжал наседать на меня водитель. — Посмотрите, вы мне все заднее сиденье испачкали кровью и грязным снегом.
Переключив внимание на таксиста, я поняла, наконец, что он требует еще деньги, которых у меня не было, и разозлилась. Хотя, конечно, он был прав, мы договаривались о другой сумме. Я порылась в сумке и вытащила новый носовой платок.
— На! — довольно грубо сказала я ему. — Сотрешь грязь с сиденья. У меня нет больше денег. Ты и так получил почти в три раза больше за маршрут.
Я бросила платок ему в открытое окно и быстрым шагом вошла в приемный покой больницы, глазами ища Ярослава.
— Мария!
Я обернулась на голос, и увидела Павла, стоящего рядом с боксами отделенными друг от друга бледно-желтыми глухими занавесками. Я подошла к нему и вопросительно посмотрела в сторону крайнего бокса.
— Нет, он в дальнем углу. Не хочу его регистрировать, если нет ничего серьезного, — среагировал он на мой немой вопрос.
— Мне можно к нему?
— Сейчас там сестричка, приводит его в чувство, а потом его повезут на рентген и на томографию, — он с явным интересом меня рассматривал. — Если все будет в норме и нет сотрясения и переломов, то я его подлатаю, прокапаю системку и оставлю поспать где-нибудь здесь, а утром отвезу к себе домой.
На секунду он замолчал, а потом спросил:
— А как Вы оказались там?
— Мне позвонил какой-то прохожий… мой номер был последним в списке набранных Ярославом… Я…
— Да, я знаю кто Вы. Ярик мне про Вас рассказывал.
— Мммм, — промычала я, не зная, как отреагировать на его реплику.
В ту же минуту из бокса вышла медсестра и кивнула Павлу.
— Все готово, — констатировал он, — у вас есть минут пять, не больше. Потом его повезут на обследования и дадут седативные, и Вам вряд ли удастся поговорить с ним.
Я поспешила в другой конец коридора, где лежал Ярослав. Войдя за желтую штору, я увидела приведенного в более или менее нормальный вид Ярослава. Бровь и губа были обработаны и заклеены пластырем, ссадины и порезы обильно смазаны зеленкой и еще чем-то непонятным. Он лежал на каталке с закрытыми глазами и был очень бледен. Я подошла к нему и, присев на краешек каталки, коснулась его ладони.
— Ярослав… — тихонько позвала я его, — ты меня слышишь? Ты в больнице… извини, у меня не было другого выхода… ты потерял сознание, и я…
— Ммм… — едва слышно простонал он и попытался открыть глаза, но левый так и остался закрытым. — Все… в норме… иди домой… мне нужно одному… побыть…
— Как же ты… — я закусила губу, не позволяя слезам выкатиться из глаз. — Так же нельзя, Ярослав… и…
В эту минуту в бокс зашел фельдшер и сказал, что пора везти Ярослава на рентген, пока там появилось окно. Его увезли, а я в каком-то разбитом и подавленном состоянии поплелась к выходу больницы.
— Маша, с Вами все в порядке? — Павел догнал меня почти у входа.
— Да, все хорошо… просто отпускает нервное перенапряжение, — ответила я, вытирая слезы.
— Вы подождете результаты проверок и анализов?
— Нет, я… я поеду домой, — устало улыбнулась я.
— Медсестра дала ему сильную дозу обезболивающего препарата и успокоительное. Так что… если он что-то тебе наговорил… не бери в голову, он сейчас мало, что понимает, — сказал Павел и тут же спохватился. — Ничего, что я перешел на ты?