— Если так стоит вопрос, то как можно больше и сейчас, — сказал Яков и, перекрестившись, оттолкнулся спиной от стены тоннеля. — Я справа, ты слева. Просто огонь в тупую.
— Да будет так, — Ярослав прытким прыжком перекинулся на левую сторону тоннеля и вскинул приклад автомата.
Сразу за неглубоким поворотом виднелся вход, кусочек неба уже начинал озаряться очередным рассветом. На земле было видно затихшее навсегда тело Сашки.
Все что происходило дальше было больше похоже на сон, видение, мираж. Ребята даже не успели начать стрелять, только сделали несколько беззвучных шагов в брезжащий рассвет, когда где-то снаружи началось месиво из стрельбы, громких голосов и коротких взрывов. Они оба припали к стенкам тоннеля, пытаясь понять и услышать что происходит. Через несколько минут показавшиеся им вечностью послышалась короткая русская брань, и оба поняли, что с той стороны шиптар бьют солдаты из их роты. Они, не сговариваясь опять отошли чуть в глубь, опасаясь случайной пули.
Ярослав сел на землю, скинул автомат рядом с собой и прислонился головой об холодные бетонные стены тоннеля. Звуки, запахи и картинки смешались в тяжелый и навязчивый однотонный гул, и от него было уже никуда не деться. Он опять выжил, а один из его друзей опять погиб. То, что их спасла случайность Яков и Ярослав узнают позже, сразу, как только разведгруппа Гави перебьет всех албанцев, поджидающих их у тоннеля.
Гави вопреки здравому смыслу и закрепившейся практике боевых акций, вел свою группу назад в их село в ночи, не дожидаясь восхода солнца. Все были вымотаны, и всем поскорее хотелось добраться до штаба, передать добытые разведданные и наконец отдохнуть. Плюс они надеялись, что шиптары не ожидают такой наглости с их стороны и не станут прочесывать все тропы и дороги, и группа просто в наглую и открытую дойдет до места назначения. Так и произошло. Они шли лесом, пока не уперлись в село Васильево, его надо было обогнуть левее и через час они были бы у своих. Чертыхаясь, что промахнулись и пошли не той тропой и теперь им придется делать крюк, Гави с еще четырьмя сербскими солдатами дал левее и почти сразу услышали громкую резкую албанскую речь. Они тихо остановились в кромке леса и стали всматриваться в темноту.
Через пару минут один из сербов подошел к Гави и коротко перевел о чем спорили боевики — в тоннеле трое русских, они стреляли, убили троих и ранили еще двоих албанских солдат, и отошли назад а тоннель. Албанцы спорят точно ли их трое как сказали местные и сколько у них оружия… уж больно нагло и уверенно себя вели.
— Каин, — тихо усмехнулся Гави.
Он знал, что их тройка уже вторую неделю ищет тоннель, которым постоянно пользуются албанцы, скрываясь после боевых акций. И вот они его нашли. А албанцы нашли их. А Гави сейчас всех спасет, и Яша ему выставит ракию.
— За мной, — все так же тихо скомандовал он своим солдатам. — Снимаем тех двоих, что стоят в середине, они руководят. Положим их, остальные начнут тупо отстреливаться. Так их и положим. В тоннель не стрелять, даже если шипатры отойдут туда. Если что там их Яша встретит.
Остальные молча кивнули и небольшая группа тут же беззвучно приблизилась к противнику и открыла огонь по ничего не сообразившим албанским сепаратистам.
21. Мария
Февраль 2006 года, Рига, Латвия
Самолет авиакомпании Люфтханза рейсом номер ЛХ892 из Франкфурта-на-Майне приземлился в Рижском аэропорту точно по расписанию в 13.20. Красавец Боинг 737 подрулил к выходу В3 и через три минуты стал выпускать прибывших пассажиров.
Алексей вышел из ворот, ведущих в коридор, и пошел по направлению фойе для получения багажа. Он испытывал двоякие ощущения по поводу своего возвращения в родной город. Он был одновременно и рад, и озабочен тем, что оказался в Риге. Ему предстояло решить очень важный и тяжелый вопрос, и он сам не знал, что будет делать и чем все это закончится.
Он догадывался, что я с кем-то встречалась, пока его не было в Латвии, и предполагал, что это были совсем не платонические встречи. В конце концов, не просто же так я просила время, чтобы побыть одной и разобраться во всем. Это время для себя было просто нелепой попыткой угомонить мою собственную совесть и мораль и как будто не встречаться сразу с двумя молодыми людьми. Он отдавал себе отчет, что частично и сам был виноват в той ситуации, в которой мы с ним оказались. К тому же трехлетние отношения на расстоянии редко заканчиваются счастливо, даже если их связывает самая сильная и чистая любовь. Однако осознание своей вины и всей ситуации в целом не умоляло и не уменьшало моей измены, а простить такое предательство Алеша не мог. Поэтому, ему казалось, что из этого конфликта у нас есть только один возможный выход…