— Что это? — спросила я, отгоняя все вопросы и любопытно заглядывая через его спину.
— Помнишь, как мы гуляли по Английскому саду в Мюнхене, и ты сказала, что хотела бы остаться там навсегда? — не оборачиваясь, спросил Алексей.
— Помню, — улыбнулась я в ответ.
— Ну вот, — торжественно сказал он и повернулся ко мне, — это тебе!
От неожиданности у меня открылся рот. В руках Алексей держал маленький макет северной части сада, в котором мы любили бывать больше всего, потому что там было мало туристов и много тишины и зелени. Макет был под стеклянным колпаком, как будто его хотели закапсулировать во времени, и был настолько реалистичный, что мне показалось, что я опять слышу пение птиц, и шелест листвы в Хиршау, и журчание речки Изары. Столько хороших и светлых воспоминаний…
— Алешка… — только и могла прошептать я.
— Погоди, это еще не все, — довольно улыбнулся он и поставил макет на стол.
Я тут же присела и стала рассматривать миниатюрный сад.
— Ой, смотри, здесь даже овечки есть! Ой, как настоящие! С шерсткой! — восторженно воскликнула я. — Леш, это лучшее из того, что мне когда-либо дарили! Честное слово!
— Маш…
Я подняла глаза и посмотрела на него горящими и довольными от приятного сюрприза глазами.
— Да?
— Это тоже тебе, — Алеша протянул мне небольшую темно-синюю коробочку.
— Что это? — улыбка медленно сползла с моего лица, сменившись едва уловимым страхом и напряжением.
— Открой, — просто улыбнулся он в ответ. — Не бойся. Предложение руки и чего там еще я делать не собираюсь.
— Да я уже и не надеюсь, — тихо пробормотала я и взяла протянутый подарок.
Открыв красивую и явно дорогущую коробочку, я увидела невероятной красоты серьги с жемчугом в обрамлении маленьких бриллиантов. Те самые серьги, которые я увидела еще, будучи с Алешей летом в Германии. Мы гуляли по центру Берлина и, перепутав адрес какого-то ресторана с национальными блюдами, который нам посоветовали в отеле, случайно зашли в антикварную лавку, где продавалось все, что угодно от стульев и картин до драгоценностей и коллекционных монет. Я сразу увидела эти сережки и кулон и влюбилась в них. Они не были антикварными в классическом понимании этого слова, но от них веяло историей, романтикой и загадкой. Я их тогда примерила и мечтательно обмолвилась, что полцарства отдала бы за такие, в надежде, что Алеша купит мне их, пока мы находимся в Берлине.
— Только вот кулон кто-то купил до меня, — виновато сказал Алексей, — остались только сережки.
— Они очень красивые… — от переизбытка эмоций у меня по щекам покатились слезы, — очень…
— Эй… Ты что?.. Машуль… — Алеша присел ко мне на пол и обнял.
— Я уже давно купил их, еще тогда в Берлине. Я же видел, как у тебя глаза загорелись, просто все не было нормального случая тебе их подарить. Ты почти сразу уехала обратно в Латвию, а потом мы постоянно отношения выясняли… — сказал он, целуя меня в макушку.
— А сейчас, по-твоему, самый подходящий момент? — вытирая слезы, спросила я и, отстранившись, посмотрела на него.
— Не знаю… мне просто хочется, чтобы они остались у тебя. В любом случае.
Алексей секунду смотрел мне в глаза, а потом медленно притянул к себе и поцеловал. От этого поцелуя в душе все запело и наполнилось таким неописуемым счастьем, теплом и спокойствием. Как будто я нашла ответ на сложнейшую задачку, которую я никак не могла решить в последнее время.
«Как я могла променять это состояние гармонии и счастья на постоянное сгорание от страсти, на неконтролируемые и непредсказуемые поступки и физическое удовлетворение?..»
— Я люблю тебя, — шептала я, отвечая на его поцелуи и ласки, — как же я тебя люблю, Леш…
Алеша стал целовать мое лицо, шею, плечи, руками тем временем расстегивая блузку и ощупывая каждый сантиметр моего тела, словно ища какой-то изъян или изменение. Он слегка подтолкнул меня, и мы, целуясь, легли на пол. С каждым прикосновением он становился все более стремительным и настойчивым в своих ласках, даже немного грубым, и мне на секунду показалось, что я с Ярославом. Все тело словно оцепенело, а голову обдало ушатом холода.
— Алеш… подожди, — я попыталась остановить его и подняться, но он не дал мне встать, — Алеш…
— Я хочу тебя, — прохрипел он, обжигая мне губы горячим дыханием.
— Подожди… — я вновь попыталась его отстранить. — Нам надо поговорить… Леш…