— Нет, мулатка, — ответила Тибисай.
Дагоберто был мрачен. С самого утра его осаждала Каталина: уговаривала уехать с ней в Каракас навсегда. Он пытался объяснить дочери, что уже не сможет жить в городе, что ему дороги эти места, где прошла большая часть его жизни.
— Ты тоже одичал в этой глуши, — сказала с сожалением Каталина и, чтобы предотвратить назревавшую ссору, ушла к реке.
— Смотришь, не появилась ли какая-нибудь случайная лодка? — услышала она за спиной голос Рикардо.
Каталина не ответила.
— Зря ты на меня сердишься, — зашел он сбоку, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Все равно кроме меня тебя никто отсюда не увезет.
— Нет, с тобой я никуда не поеду! — отрезала Каталина.
— Не понимаю, чем я провинился на этот раз, — лукаво усмехнулся Рикардо и, решительно притянув ее к себе, поцеловал в губы.
В ответ на эту дерзость Каталина отвесила ему тяжелую оплеуху.
— Ого! Какая силища! Какой темперамент! — засмеялся Рикардо, потирая пылающую щеку.
Каталина быстрым шагом направилась к поселку.
— Здорово она вам врезала, сеньор! — позволил себе заметить Бенито.
— Когда-нибудь я тебя уволю, — тут же ответил ему Рикардо.
Выставленные Хосефой посты сообщили, что венесуэльские солдаты уже приблизились к Сан-Игнасио на опасное расстояние. Медлить с уходом было нельзя, и команданте вновь призвала к себе Рикардо.
— Ты пойдешь с нами. Будешь лечить Хосе Росарио, пока он не выздоровеет.
— Его нельзя транспортировать, — твердо заявил Рикардо. — Если хочешь, чтобы твой брат поправился, оставь его здесь.
Хосефа пристально посмотрела на Рикардо, но он выдержал ее испытующий взгляд.
— Ладно, — сказала она. — Я тебе верю. Будешь заботиться о нем до моего возвращения. Если с ним что-нибудь случится, пеняй на себя.
Затем она приказала своим подчиненным собрать жителей Сан-Игнасио у бара и обратилась к ним с такой речью:
— Вы отвечаете за безопасность моего брата. Если сдадите его гвардейцам, — я сожгу ваш проклятый поселок. И в этом пламени погибнете вы все, до единого человека.
Ее слова были встречены гробовым молчанием.
Удовлетворенная таким результатом, Хосефа вернулась в комнату к брату, позвав с собой и Рикардо.
— Жизнь разводит нас, Леон, — сказала она печально. — Я благодарна тебе за все.
Помолчав, она достала из кармана кошелек и протянула его Рикардо.
— Ты даешь мне деньги? — изумился тот.
— Возьми. Это малая часть того, что я тебе должна.
— Спасибо, но деньги мне не нужны. Точнее, на них я не могу купить того, чего бы мне хотелось.
— В таком случае говори, чего ты хочешь, — Хосефа подошла к нему близко-близко.
Зрачки ее подернулись поволокой вожделения.
— Я видел у тебя в лодке такой зеленый ящик, — не оправдал ее ожиданий Рикардо. — По-моему, это бильярд, не так ли?
— Ты хочешь взять бильярд? Пожалуйста! — с некоторой обидой произнесла Хосефа и решительно вышла из комнаты. — Пойдем на причал, — обернулась она к Рикардо. — Заберешь свой бильярд.
После ухода партизан Хустиньяно Гарсия вспомнил, что он — единственная власть в поселке, и рьяно приступил к исполнению своих обязанностей.
— Поскольку у нас находится военнопленный, то я должен сдать его гвардейцам, когда они сюда придут, — заявил он всему честному народу, собравшемуся в баре, куда был доставлен зеленый ящик Рикардо.
— Ты с ума сошел! Хочешь, чтобы нас сожгли? — зашикали на него со всех сторон.
— Я же не могу утаить раненого от гвардейцев! Мне устав не позволяет.
Дагоберто, Фернандо, Гаэтано стали убеждать его по-своему, по-мужски, но на сержанта их доводы не действовали. Тогда за дело взялась Инграсия, и ее уговоры имели успех: Хустиньяно пообещал хранить тайну в ущерб собственной карьере.
Вскоре в Сан-Игнасио вошли гвардейцы, и командовавший ими лейтенант Эррера велел Хустиньяно писать подробное донесение о действиях колумбийцев в поселке.
Обливаясь потом от страха и усердия, сержант изложил все, кроме эпизода с раненым.
— Не волнуйтесь, — сказал ему Эррера. — Взыскание по службе вы не получите.
Вступать в бой с партизанами было бы безумием, поскольку их силы значительно превосходили ваши.
— Да, нас ведь здесь всего-то двое: я да капрал.
— Господин лейтенант, — осмелел Рейес, — вы не привезли приказ о моей отставке?
Я написал уже несколько рапортов...
— Увы, капрал, — развел руками Эррера. — Видимо, начальство считает, что вы прекрасно справляетесь здесь со своими обязанностями.
— Разумеется, — подхватил Хустиньяно, — я очень доволен капралом.