Ее верные слуги тотчас же покорно повиновались, а Рикардо, сохраняя невозмутимость, холодно спросил у женщины:
— Что вам нужно? Вас привлекли бидоны с горючим, зерно или, может быть, вот эта коза?
— Ваши глаза, сеньор! — с вызовом ответила женщина.
Рикардо демонстративно поморщился, давая понять, что вовсе не расположен к подобным играм, и поспешил перевести разговор.
— Меня зовут Рикардо Леон, — произнес он подчеркнуто вежливым тоном. — Позвольте узнать, с кем имею честь беседовать?
— Я Манинья Еричана, — многозначительно молвила женщина, уверенная в том, что это имя произведет на Рикардо должное впечатление.
— Рад познакомиться, — ответил он сдержанно, и в его глазах Манинье не удалось прочесть ни удивления, ни тем более смятения.
— А кто эта женщина? — спросила она, не скрывая своего неудовольствия.
— Каталина Миранда, — сухо представилась Каталина.
— Куда едешь? — грозно спросила у нее Манинья.
— Сеньора, хватит, оставьте их, нам надо спешить, — осторожно взяв Манинью за локоть, тихо проговорил старый индеец, тоже находившийся в ее свите.
— Не вмешивайся, Гуайко, — отмахнулась от него Манинья. — Так куда же ты держишь путь? — вновь обратилась она к Каталине.
— В Колумбию, — ответил за пассажирку Рикардо.
Каталина промолчала, сообразив, что ему виднее, как вести себя в этой ситуации.
— И весь груз вы везете в Колумбию? — спросила Манинья, явно заинтересованным взглядом окидывая лодку Рикардо.
— Все-таки вас здесь что-то привлекает? — миролюбиво спросил он, стремясь избежать возможного конфликта.
— Я же сказала: мне нужны твои глаза. — Манинья пристально взглянула на Рикардо.
— Но я вернусь за ними потом. А пока... Пока возьму твою козу! Она лишняя на борту! По сельве лучше продвигаться налегке.
— Бенито, передай сеньоре козу, — продемонстрировал любезность Рикардо.
Когда они снова двинулись по реке, Каталина спросила у него, кто эта чудовищная женщина.
— Почему же чудовищная? — криво усмехнулся Рикардо. — По-моему, она красавица. Вы не находите?
— Зачем вы сказали ей, что везете меня в Колумбию?
— Нехорошо, когда посторонние знают, куда человек едет, — буркнул Рикардо.
— Господи! Как я ненавижу эту реку, эту сельву! — с досадой произнесла Каталина. — Тут вся земля кишит дикарями, вроде этой женщины и вроде...
— Меня, — продолжил за нее Рикардо. — Что ж, вы правы. Поэтому идите лучше спать, только не забудьте намазаться вот этим, — он протянул Каталине тюбик с кремом от комаров. — Берите, берите. Не то мошкара до утра сожрет вас.
— Я не понимаю тебя, Манинья, — встревожено произнес индеец Такупай, когда лодка Рикардо отчалила от берега. — Накануне ты говорила, что видишь золото, и мы отправились за ним. Зачем же надо было поворачивать вспять, приставать к этим людям? Или ты больше не видишь золота?
— Вижу, Гуайко, вижу. Если бы не его солнечное сияние, то я бы не отпустила так просто этого мужчину с огненными глазами.
— Манинья, опомнись! — испуганно одернул ее Такупай. — Ты забыла, к чему это приводит?
— Нет, я помню, — мечтательно произнесла Манинья, и блаженная улыбка озарила ее лицо. — Такие глаза были только у одного мужчины из всех, кого я знала. А знала я многих! И всех — бросала! Потому что Манинья сама берет мужчин и сама же их бросает... Да...
— Прошу тебя, хватит предаваться воспоминаниям. Мы должны торопиться, пока твое видение не исчезло, — напомнил Такупай.
— Только один меня бросил! — не слушая индейца, исступленно продолжала Манинья.
— И это был мужчина с огненными глазами! С тех пор я не встречала подобных глаз.
— Манинья, остановись, — взмолился Такупай. — Не надо вспоминать, что было раньше. Не надо ввязываться в новую опасную историю! Ты же знаешь, что огненные глаза не предвещают ничего хорошего.
— Да, Гуайко, ты прав. Сейчас я должна думать только о золоте. Эй! — крикнула она остальным членам свиты, расположившимся чуть поодаль в ожидании распоряжений госпожи. — Отплываем!
— Постой, постой, куда ты велела плыть? — в отчаянии воскликнул Такупай, увидев, что их лодка направляется вниз по реке. — Тебе нельзя туда, Манинья! Там — Сан-Игнасио-де-Кокуй! Не стоит возвращаться туда.
— Кому принадлежит эта сельва, Гуайко? — встав в позу повелительницы, спросила Манинья.
— Тебе.
— Значит, Манинья Еричана пойдет туда, куда ей захочется.
— Но, Манинья!.. — умоляюще восклицал Такупай, опустившись перед госпожой на колени. — Там нас ждет беда.
— Манинья Еричана — хозяйка всего! Она никого не боится, и никто не посмеет причинить ей вред! — стояла на своем повелительница сельвы.