— Значит, я был последним подонком.
— Что? — Карла задохнулась от неожиданности.
— Все когда-нибудь плачут.
У нее вырвался короткий дрожащий смешок.
— Ты — никогда.
— Неправда. Я тоже человек. — Однако в данный момент он этого не чувствовал.
Пытаясь разрядить напряжение, Марк попросил рассказать, как она провела день, и от души позабавился, когда Карла изобразила в лицах визажистов.
— Это было здорово. — Она зевнула. — Вроде бы ничего не делала, а устала ужасно… Ну а теперь ты расскажи про свои процедуры.
— Стоит ли? — За притворной неохотой скрывалось облегчение — он едва не оттолкнул ее, но все же сумел вернуть.
— Стоит, — твердо сказала Карла. — До мельчайших подробностей.
Он припомнил мучительную ноющую боль в восстанавливающихся мышцах и оглушительную, слишком быстро наваливающуюся усталость. Однако все это было чепухой по сравнению с радостью видеть.
— Самая хорошая новость — это слова физиотерапевта, что дела у меня идут на лад. — Марк умолчал о том, что сеансы физиотерапии требовали от него предельного — а иногда и запредельного — напряжения. Однако им двигала решимость поскорее выйти отсюда, разоблачить обман и наконец обрести собственное имя; этого было достаточно, чтобы преодолеть любые препятствия.
— Нам нужно составить план. — Карла снова уперлась локтем в кровать и подавила зевок. — Куда ехать, когда тебя выпишут.
— А куда бы тебе хотелось? — Это не имело значения. В первый же вечер вне больницы Карла узнает правду. Он снова заживет своей жизнью.
— Мне? Да куда угодно: в лес, к водопадам, на побережье… — Она задумалась. — Словом, все равно. Но я знаю, что тебе ближе город и ночная жизнь. Решай сам.
— Леса? Водопады? — Губы Марка тронула задумчивая улыбка. — Так ты против отдыха в большой компании?
— Мы уже целую вечность торчим у всех на виду, как золотые рыбки в аквариуме. Самым большим удовольствием для меня будет возможность весь день валяться в постели и есть и пить то, что нравится.
— По-моему, в постели можно заниматься кое-чем поинтереснее. — Эти слова вырвались у Марка сами собой, когда бедро Карлы коснулось его руки.
На ее лице расцвела улыбка.
— Вот как? Может, покажешь? — Его вновь охватило желание, которое тут же угасло, когда Карла коснулась его губ и прошептала: — Кларк…
— Может быть. — Черт побери! Нельзя позволять Карле думать, что он тот человек, которого она любит.
— Понятно… — ответила она, разочарованная тем, что барьер, почти исчезнувший под натиском эмоций, был восстановлен с помощью одной сухой короткой фразы.
— Я загляну к тебе утром, перед тем как поеду за контактными линзами, хорошо? А к обеду тебя придет навестить Сьюзен. — Она быстро чмокнула его в губы, пошла к двери и на пороге еле слышно произнесла: — Постарайся не слишком грубить ей после своих занятий…
— Я никогда не грублю! — намеренно резко ответил он.
Тихий, но веселый смешок Карлы заставил его успокоиться. Она прислонилась к дверному косяку.
— Уайтхед, медовый месяц мы можем провести в любой точке земного шара! — Ее лицо озарила очаровательная дерзкая усмешка.
— Вот как?
— Да. Поскольку теперь деньги для нас не проблема.
— Деньги? — Марк готов был нахмуриться, но тут же улыбнулся. — Твои деньги, верно? — Неужели он приблизился к разгадке того, почему Кларк решил жениться на Карле?
— Нет… — Она потрясла головой так, что локоны рассыпались по плечам. — Что, опять не помнишь?
— Нет.
— Это было за день до аварии. — Она вернулась в палату и снова села на кровать. Карла мало что смыслила в финансовых вопросах и поэтому импровизировала, стараясь оживить память мужа словами, которые слышала от него же: — Изрядный куш… Мы сорвали его. — Она замешкалась. — Большой? Так было, да?
— Сорвали? — Марк ощутил острое беспокойство. Значит, Кларк снова взялся за свое? Иногда он выигрывал, но чаще было наоборот.
— И где эти деньги?
— На моем счете в банке. Мы их туда положили.
— В банке? — Не может быть! Кларк никогда не клал свои выигрыши в банк. Деньги у него не залеживались. Неужели он и впрямь остепенился? Нет. Не до такой степени.
— Да. Сумма очень приличная. Ты умница. Умница? У Марка заныл живот. Что-то здесь не так.
— Сколько?
Карла назвала ему пятизначную цифру и добавила:
— Управляющий решил, что я продала дом. — Она рассмеялась, но Марк не поддержал ее. Что еще сказать, чтобы освежить его память?
Марк с трудом поддерживал равнодушный тон.
— Могу себе представить… — Откуда у Кларка такие деньги? Он их не заработал.
— На моем счете они в безопасности. Я надеялась, что ты вспомнишь подробности.
— Ты должна помочь мне вспомнить подробности, — как можно непринужденнее ответил Марк, хотя все внутри кипело от возмущения. «Мы сорвали его…» — эхом звучало в голове. Что там говорил инспектор Крэг? «Это не был несчастный случай… только для вашего сведения… покушение на убийство…» В какую отвратительную историю ввязался Кларк?
— Я уверена, что ты вспомнишь сам. — Тут Карла ему помочь не могла. Конечно, ее объяснение скорей всего далеко от действительности, но она не хочет знать ничего другого. Синдром страуса. Если деньги получены неправедным путем, она поверит в это только тогда, когда Кларк признается сам. Вот тогда она и будет думать, а теперь это бессмысленно. — Увидимся завтра. — Карла легонько поцеловала его, и Марк на мгновение вновь поддался очарованию ее близости. — Обещаешь подумать о том, где мы проведем медовый месяц?
— Конечно, моя радость.
Думать о медовом месяце? Должно быть, она шутит. Кларк, кладущий деньги в банк? Чушь зеленая…
«Сорвали куш… вспомни подробности сам… мы сорвали его…» Слова крутились как назойливые мухи, сталкивались, мучили его, дразнили, не желая выстраиваться в логическую цепь. Она говорила так взволнованно, словно точно знала, откуда Кларк взял эти деньги. Голова Марка распухала от подозрений, где Кларк мог раздобыть такую сумму наличными и почему он положил ее в банк.
Растерянность смешивалась с растущим раздражением. Здесь было еще кое-что. Карла долгое время оставалась его вселенной, средоточием жизни и единственным источником информации. Он доверял ей как самому себе. Проклятье! Ведь он даже мог бы переспать с ней, если бы не думал о брате. А теперь?
Он все еще хотел доверять ей. По-прежнему желал ее.
«Эти деньги, которые свалились на нас…» На нас. Мы… Мы — это Карла и Кларк, они — одна шайка. Искусная, сплоченная… «Сорвали куш»! Обычно Кларк произносил эти слова, когда вытягивал деньги у какого-нибудь богатого бездельника, обирал его дочиста. Догадка свалилась на него, как кусок штукатурки с потолка старинного дома. «Мы сорвали его… ты умница…» Эти слова трепыхались как листья на ветру и звучали так радостно, словно Карла была заодно с Кларком… нет, с ним, с Марком, словно он тоже входил в их шайку!
Эта мысль ударила его как паровой молот.
Кража? Похищенный груз стоил намного больше той суммы, которую назвала Карла. Зато она вполне соответствовала вознаграждению, которое мог получить водитель за столь грязную работу. Да, это не был простой несчастный случай. Слова Крэга снова всплыли в памяти и укрепили его подозрения. Марк должен доверять Карле, но уже не мог. Дальше он двинется в одиночку. Нужно выяснить, откуда брат взял деньги. Ответ знает только Карла. Она завязла в этом деле так же глубоко, как и Кларк. Черт побери, теперь понятно, почему она в него так вцепилась!
Лишившийся иллюзий, подавленный предательством близких людей, Марк не мог уснуть.
Мысленно он так и эдак поворачивал каждое сказанное Карлой слово, даже самое невинное.
К утру все эти слова запечатлелись в его памяти. С кем бы ни связался Кларк, это бросало пятно и на жизнь Марка, портило его безупречную репутацию.
«Ваша авария не была случайной». Слова Крэга только усугубляли его мучения.