— Пойдем. — Он обнял ее за плечи. — Все будет по-другому.
— Мне надо переодеться. В джинсах слишком жарко. — И немного успокоиться, подумала она.
— Конечно. А поедим где-нибудь на обратном пути.
Ожидая, пока Карла переоденется, Марк спустился на берег, сел на откосе и задумался. Надо использовать любую возможность, чтобы выпытать у Карлы правду. Но сделать это нужно так, чтобы не вызвать подозрений. Ответ пришел сам собой, и Марк усмехнулся. А потом до него донесся нежный голос:
— Уайтхед, если ты готов, мы можем идти.
Он вскочил, обернулся и… у него перехватило дыхание.
Она была в желто-голубом легком, спадающем складками коротком платье без рукавов и голубых босоножках в тон; распущенные золотисто-медовые волосы вились по плечам. В руках Карла держала фотоаппарат. Ее чувственная женская сущность бросала вызов: попробуй сопротивляться мне, мальчик!
Марку неудержимо захотелось сгрести ее в охапку, затащить в трейлер и показать, что она с ним делает. Вместе этого он схватил ее за руку и почти бегом поволок через луг к дороге.
— Это что, армейские учения? — Карла вырвала руку и повесила фотоаппарат на плечо.
— Не понял.
— Уайтхед, ты не гуляешь, а совершаешь марш-бросок!
— Зато ты еле плетешься. Я все-таки летчик и привык к скорости, — необдуманно ляпнул он и тут же похолодел.
— Ага, а я служила на флоте! — залившись смехом, парировала она.
Марк с облегчением рассмеялся и замедлил шаг.
— Тебе наверняка очень шел китель, — продолжая игру, промолвил он. — Интересно, тебя часто щипали за зад?
Карла притворно нахмурилась.
— Если не перестанешь нести похабщину, я ущипну тебя!
— А я тебя!
— Господи помилуй! Я замужем за садистом! Марк покачал головой, против воли веселясь от души.
— О, я бы не стал тебя бить. Леди, я бы выдубил вам шкуру, но без всякой боли.
К ужасу Карлы, кровь бросилась ей в лицо, и она быстро отвернулась. Что-то в его голосе заставляло ее трепетать; чувства, спрятанные глубоко в груди, просыпались и напоминали о себе.
— Пикируем туда. — Свободной рукой Марк указал на широкую площадь, где вились разноцветные флаги, стояли киоски с товаром, легковые машины, грузовики и аттракционы, вокруг которых толпились веселые нарядные люди.
— Может, ты и впрямь когда-то служил в авиации, Уайтхед. — Карла щурилась от солнца. — Ничего себе — пикируем! Ты словно за штурвалом сидишь. А до этой ярмарки еще топать и топать…
— Ну ладно, просто идем к подножию холма. — Осторожно… Он обнял Карлу за плечи и улыбнулся, когда та подняла глаза. — Если мы начинаем все сначала, расскажи, как мы познакомились.
— Но ты же знаешь это.
— Я хочу увериться, что мы помним одно и то же. — Марк «помнил» только то, что она ему рассказывала и что он видел собственными глазами, когда с Лоттой приезжал к родителям встречать Новый год. Но ему было нужно знать все — с первой встречи до того дня, когда Кларк положил свой «куш» на банковский счет Карлы.
— Почему бы и нет? — Карла пожала плечами. — Сьюзен устроила вечеринку и пригласила кучу народу.
— И мы встретились в полночь под омелой? — Было очень душно, женщины так и вешались на него, а Лотта злилась…
— Похоже, что так, — призналась Карла. — Я как раз подходила к омеле, когда ты выбирался из-под нее. Не знаю, который в это время был час, но мы… мм… целовались. Я была слегка… навеселе.
Марк засмеялся.
— Так навеселе, что плохо помнишь наше первое свидание?
— Ты тоже не был как стеклышко, Уайтхед. — Верно. Кларк бывал абсолютно трезв только за рулем. — В общем, мы проснулись, лежа за диваном.
Марк поглядел вдаль; ярмарка становилась все ближе.
— За диваном? Карла хихикнула.
— Да нет, ничего не было. Мы просто очень много целовались. Это я знаю точно, потому что наутро у меня распухли губы и кожу саднило от твоей бороды. — Она озарила его широкой улыбкой. — Бритым ты нравишься мне больше.
— Когда я был без сознания, ты ничего такого не рассказывала. Просто говорила, что мы встретились.
— Уайтхед, вокруг же были люди! Нужно было сделать эту историю попристойнее.
Он засмеялся.
— Да уж, меня вряд ли вдохновили бы слова «кожу саднило от твоей бороды»!
Теперь он вспомнил: придя на работу после Нового года, Кларк сказал: «Я встретил потрясную девочку. Целуется так, словно завтра никогда не наступит». Тогда он не обратил внимания на слова брата. Кларк вечно болтал о девчонках. Одних он встречал дома, других за границей. И все они вели себя так, словно для постели остался всего один день.
— А что случилось, когда мы проснулись? — осторожно спросил Марк.
— Ты сказал: «С Новым годом! Когда снова встретимся, маленькая?»
— Телячьи нежности… — Марк поморщился. Карла задумалась.
— А ведь верно… Ты больше никогда так меня не называл.
— Наверное, именно эта клетка повредилась в мозгу после аварии.
— Потом ты опохмелился, и мы договорились встретиться в феврале.
— Почему?
— Ты уезжал в дальний рейс от фирмы брата, и до февраля у нас не было возможности увидеться.
— Ах да… — Марк потер лоб и поправил темные очки. Насколько он помнил, в то время у Кларка были только две короткие поездки в Бельгию. Все остальное время он торчал дома и делал долги.
— В январе ты прислал мне открытку из Испании. Писал, что скучаешь.
Марк нахмурился. Единственным сотрудником фирмы, ездившим в январе в Испанию, была Джесси. Судя по всему, Кларк попросил ее бросить открытку.
— Разве ты не помнишь? — Она прикрыла глаза от солнца и посмотрела на Марка.
— Мне приятно слышать об этом от тебя. — Помнить-то он помнил, но совсем не то, что Карла…
— В феврале мы ходили на день рождения к твоему другу Нику. Кажется, это было где-то в Ист-Энде.
К Нику? Значит, этот тип сумел избежать тюрьмы? Ну и чудеса!
— В пивной?
— Угу. — Карла обняла его за талию. — Мы немного поддали, а потом уснули в моей машине. Было холодно.
Марк потер ладонью затылок.
— Леди, вы оказываете на людей дурное влияние.
— Нет, хорошее! Просто пойло было дешевое. Уайтхед засмеялся.
Они стояли обнявшись и смотрели на раскинувшуюся внизу ярмарку.
— Мы как будто перенеслись в другое время. — Карла больше не хотела говорить о прошлом, она стремилась жить настоящим. Ей немедленно потребовалось сфотографироваться на память. — Пикируем, Уайтхед!
— Вы не могли бы пару раз щелкнуть нас? — обратилась Карла к молодому человеку, сторожившему коляску со спящим ребенком.
— Нет проблем. — Он поднес аппарат к лицу. — Это такой аппарат, когда нажимаешь на кнопочку и тут же выезжает карточка?
— Точно.
Марк поднялся на дощатый настил ярко раскрашенной карусели и уселся позади Карлы, выбравшей лошадку с удивленным выражением морды. Ветерок раздул легкую ткань платья и мягко опустил ее на обтянутые джинсами колени Марка. Она слегка обернулась и улыбнулась ему.
— Ты сломаешь Нелли спину.
— Какая еще, к черту, Нелли?
— Так зовут нашу раскрашенную кобылку. — Она показала на уздечку с именем лошади, но Марк в это время любовался изумительными ногами Карлы.
— Да, конечно, — наугад ответил он. Когда карусель завертелась, Марк ухватился одной рукой за изогнутый металлический шест, а другой обнял Карлу за талию. Грянувшая органная музыка помешала ему поворчать по поводу ног жены, выставленных на всеобщее обозрение.
Когда Карла платила за карусель, Марк почувствовал приступ неожиданного раздражения: кассир — типичный сластолюбивый юнец — пожирал ее алчным взглядом. Но ей было все равно, она ничего не замечала. Едва карусель остановилась, как Карла соскользнула со спины Нелли и радостно улыбнулась мужу.
— Тебе не понравилось?
Как она почувствовала?
— Конечно, понравилось. — Может, и понравилось бы, если бы она не кидалась на каждого мужика, у которого в жилах течет кровь, а не вода, и хорошо подвешен язык.