— Сейчас нормально? — Марк понятия не имел, о чем она говорит. — Насколько я понимаю, твой разум и тело все еще больны, и это ограничивает твои возможности… — Карла колебалась, стараясь подобрать верные слова и не дать ему погрузиться в темноту собственных проблем. — Я уверена, что твоя импотенция временная, все пройдет… — Она замолчала, когда Марк сел и закрыл лицо руками, а потом осторожно добавила: — В конце концов, можно обратиться к специалисту.
Вместо ответа Марк рассмеялся, не отрывая ладоней от лица. Импотенция? Час от часу не легче! Он такой же импотент, как зеленый юнец, впервые увидевший стриптиз в ночном клубе. Ему опять захотелось рассмеяться.
Отлично! Именно этого крючка ему не хватало, чтобы держать ее одновременно вблизи и на расстоянии. Должно сработать, взволнованно твердил ему внутренний голос. Лучше не придумаешь. Он постепенно успокоился.
Марк поднялся на ноги и подумал, что ему и в самом деле нужна помощь. Только не от импотенции. От опасности.
Май… Черт побери! Ему по-прежнему было необходимо узнать, что случилось в мае. Морской бриз остудил пылающую кожу, прогнал остатки кошмара, погасил влечение. Как он мог так забыться? Ни одна женщина после Джулии не могла заставить его потерять голову. Ни его бывшая жена, ни Лотта, никто…
Почему я не подумала об этом раньше? Карла наблюдала за тем, как он ходит по кромке прибоя. Сочувствие к нему смешивалось с облегчением. Наконец-то она поняла, почему он отказывается заниматься с ней любовью.
Все встало на свои места — и та ужасная брачная ночь, и то, что они ни разу не зашли дальше сводящих с ума поцелуев. Он достаточно возбуждался, но была какая-то психическая причина, мешавшая ему заниматься любовью. Медленно проводя пальцем по тем местам, которые он так страстно целовал всего минуту назад, Карла вспоминала содержание пособий, проштудированных с целью выполнить данное ему обещание насчет «голубого шелка».
Они оба делали все правильно, доходили до определенной точки… и все. «Не требуйте от мужчины слов, не говорите ему о возможности забеременеть, сочетайте чувственность с доверием…»
Теперь ожидание уже не казалось важным. Перед ней стояла новая задача: найти средство исцеления, стать женщиной, которая возбудила бы его настолько, чтобы он мог дойти до конца. За это стоило бороться.
Внезапно ей вспомнился новый фрагмент. «Во время соблазнения рекомендуется прибегать к нежности, к которой следует прибавлять неагрессивную сексуальность. За короткое время вы добьетесь поразительных результатов».
Она попыталась представить себя сексуальной на манер Шарон Стоун и рассмеялась. Сексуальна? Точно. Особенно в темноте, с опущенными занавесками и после пары бутылок чего-нибудь покрепче.
Что ж, может быть. Прищурившись от солнца, она посмотрела вслед поджарой, мускулистой фигуре мужа, облаченной в джинсы. Завтра и начну. Карла покосилась на свои белые ноги и втерла в них еще немного крема. Завтра она каким-то чудом превратится в загорелую блондинку и станет невероятно обольстительной. Мечтай, сестричка, усмехнулась она. Надейся на чудо. Оно случится, когда рак на горе свистнет.
Марк бродил довольно долго, пока окончательно не справился с собой. Он знал, что поступает не слишком честно, и в глубине души чувствовал жалость к своей обманутой жене. Нет, к жене Кларка.
Здесь нет места сантиментам, Уайтхед. Он повернулся к морю, и ветер растрепал его волосы. Надо только выяснить подробности, а потом пусть этот ненормальный брак катится ко всем чертям!
— Так что там было в мае? — Наконец он присел рядом с Карлой и оперся локтями о колени, глядя на горизонт и стараясь не смотреть на ее манящее тело.
Карла тихо вздохнула и ничего не ответила. Марк обернулся к ней и цветисто выругался. Она опять спит! В жизни не встречал второй такой сони, как вы, леди. Презирая себя за то, что снова скользит взглядом по роскошным женским формам, и злясь на немедленный результат этого осмотра, Марк поднялся и снова пошел к прибою. По дороге он бормотал, что холодная вода пойдет его организму на пользу.
Карла потянулась и открыла глаза. Ее кожа нагрелась на солнце, стала упругой и солоноватой. Пришлось сделать усилие, чтобы размять затекшие мышцы.
— Уайтхед… — Пляж был пустынным. Муж словно в песок провалился, лишь чайки кричали над водой. Приступ легкой паники заставил ее вскочить и внимательно всмотреться в дюны. Может, он настолько огорчился, что сел на свой кошмарный мотоцикл и оставил ее одну? Карла взбежала на дюну, спустилась и залезла на другую, повыше.
— Уайтхед, если ты будешь шутить со мной такие шутки, я раздавлю тебя как клопа! — Она заскрипела зубами от знакомого чувства безнадежности, которое постепенно сменялось гневом. — Хватит, я и так делаю все, что могу, индюк надутый! Настало время и тебе пошевелиться! — Карла резко повернулась; острая трава обожгла ноги, заставив ее запрыгать на месте от боли и еще больше разозлиться. — Ублюдок, дрянь, кретин! — Она уже кричала так, что по дюнам разносилось эхо. — Ну все, с меня довольно! — Карла чуть не плакала. Она еще раз крутанулась на месте. Внезапно ей померещилось какое-то яркое пятно. Потребовалось несколько секунд, чтобы приглядеться. Так и есть, цветное полотенце между двумя дюнами, похожими на верблюжьи горбы! Когда Карла доползла туда, увязая в песке, этой большой, безмятежный, равнодушный идиот сидел, положив руку на согнутое колено, и жевал яблоко. — Боже, спаси и помилуй!
Карла уже не знала, любит она его или ненавидит. Она была слишком взвинчена, чтобы ощущать что-то, кроме гнева. Сделав последний рывок, она остановилась рядом. О, ненавидеть его было легче, намного легче!
Марк изо всех сил старался не расхохотаться. Его забавляло происходящее. Он около часа плавал далеко от берега, устал и расположился как можно дальше от Карлы — это был единственный разумный выход.
— Дорогая, никогда не предполагал, что ты так склонна к насилию.
— Ты! — Заметив в уголках его рта намек на улыбку, Карла задрожала от ярости. — Негодяй! Это еще что за фокусы?
Знай ты правду, убила бы меня на месте.
— Я просто уснул. Незачем было беспокоиться. Незачем? Она так не думала. Но ответить на его издевательство значило бы совершить ошибку. Карла сжала губы, повернулась и медленно пошла к морю.
— Свинья! — бормотала она. — Незачем беспокоиться?
Пройдя полпути до пляжа, она остановилась. Ее муж — импотент. Надо дать ему шанс. Может, он считает, что, разговаривая так, ведет себя по-мужски? Теперь, когда его тайна раскрыта, ему придется считаться с этим. Что-то в словах мужа напомнило ей былого Кларка, и Карла ощутила печаль.
Марк с улыбкой проводил ее глазами, лег навзничь и раскинул руки. Что ж, теперь можно и отдохнуть. Он использовал любимый прием Кларка и намеренно подогрел ее гнев. Веки стали тяжелыми, глаза закрывались. Он мысленно представил, как Карла идет по песку к морю, лезет в воду и плывет изо всех сил. Именно так он пытался охладить свое возбужденное тело. Что ж, может, это ему и удастся.
Он провалился в сон, но и там увидел Карлу, а потому снова ощутил острое желание. Шелковистые пальцы мягко гладили его ступни, массировали лодыжки, скользили по коленям, поглаживали бедра внутри и снаружи. Затем эти прохладные, мучительно нежные пальчики пролезли в шорты. Он услышал собственный стон, полный страсти. Когда эти умелые руки расстегнули пряжку и продолжили свой соблазнительный путь вниз по плоскому животу, его тело испытало невероятное наслаждение. Он уже не владел собой.
Но пальцы переместились выше, и ему немного полегчало. Они гладили его грудь, ласкали и разминали плечи, снимали напряжение. Можно было вздохнуть — то ли с облегчением, то ли с сожалением. Теперь нежные руки гладили его лицо, заставляя расслабляться и все глубже погружаться в сладкое забытье.
Марк не мог сказать наверняка, сколько времени длилось это волшебство. Когда он поднял голову, Карла плавала в море. Его наваждение было плодом несбывшихся надежд. Нельзя быть таким кретином, рявкнул он на ту часть своего «я», которая забыла, как ему следует себя вести. Затем голова снова упала на песок, и он уснул — на этот раз без всяких сновидений.