Карла вскочила, готовая бежать к Кларку.
— Вы можете не узнать его.
Какая чушь! Она узнает его всегда. Везде.
— Это Ким. — Доктор Бартон познакомил ее с сиделкой Кларка. — Она будет ухаживать только за ним, дорогая. — Все трое вошли в палату.
Карлу накрыла волна растущего ужаса. Тело Кларка полностью скрывал полог в виде тента. Лицо было совершенно безжизненно.
— Человек-невидимка, — вырвалось у нее. Впрочем, может быть, она это только подумала.
На блестящей никелированной стойке висел раздутый пластиковый мешок с кровью. Длинная трубка, похожая на концертину, исчезала в отверстии между повязками. У Карлы перехватило дыхание: эта бесформенная дыра была когда-то его ртом. Трубка удерживалась на месте с помощью пластыря. Другая трубка — тоненькая, розовая — выходила из-под бинтов в том месте, где полагалось быть носу. Мониторы, трубки — ужасно много трубок… Присоединенные к ним аппараты пыхтели и жужжали, путая Карлу до замирания сердца.
Темные, вьющиеся как у цыгана волосы — единственное пятно на белом фоне — рассыпались по подушке и бинтам, неумолимо свидетельствуя, что это Кларк.
Комната закружилась, ноги подкосились, и на глаза Карлы упала тяжелая черная пелена.
Когда через пару часов пришедшая в себя Карла разговаривала с Ким, она призналась, что не понимает, как у человека в глубоком шоке и без сознания могут более или менее нормально функционировать жизненно важные органы.
— По крайней мере, — улыбнулась ей Ким, — у вашего жениха прекрасные союзники: молодость и здоровье. — Разговаривая с Карлой, сиделка постоянно следила за мониторами, делала пометки, нажимала на какие-то кнопки, меняла опустевшие мешки на высокой никелированной стойке и регулировала скорость движения жидкости в трубках.
— Как вы думаете, он понимает, что я здесь? — устало спросила Карла. Другие посетители приходили и уходили, и только она одна не желала покидать палату.
Записав что-то в блокнот, прицепленный к поясу, Ким грустно посмотрела на Карлу и заправила за ухо выбившийся из прически темный локон.
— Ставлю фунт, что однажды он процитирует кое-что из сказанного вами. — Процитирует… если выживет. — В комнате для родственников есть чайник. Выпейте чашечку, Карла, а я пока сменю ему бинты.
— А потом можно будет вернуться?
— Да. Через полчасика.
В комнате для родственников сидели Элтон и Сьюзи. Доктор Бартон рассказывал им то, что Карла знала уже несколько часов.
— Привет! — Оба уставились на нее, стараясь по ее виду определить, как чувствует себя Кларк. Она наполнила чайник из-под крана и предложила: — Хотите чаю? Ким меняет повязку.
Элтон нахмурился.
— Он ведь не ногу сломал, Карла!
— Как я уже сказал… — Доктор Бартон обладал богатым опытом и умел гасить ссоры родственников в зародыше. Продолжая говорить, он встал между ними.
Сьюзи была смущена как выпадом Элтона, так и внешним спокойствием подруги.
Карла пробормотала, что ей надо сходить за сигаретой. Она едва справлялась со своими эмоциями; сил на гнев и смущение других не оставалось.
Совсем недавно она не хотела оставаться одна, но сейчас жаждала одиночества. Находиться наедине с Кларком — да, но с его родней — это уже перебор.
Она вышла наружу и села на невысокую каменную ограду. Лица коснулся прохладный ночной воздух. Слезы наполняли глаза, душу терзал страх. Если Кларк не хочет жить, она будет использовать каждую минуту для разговора с ним; Кларк должен знать, что она любит его, что бы с ним ни случилось. Бессознательно покрутив подаренное им кольцо, она всхлипнула.
— Ты должен жить…
— Ты не куришь, подруга… — Сьюзен тяжело опустилась рядом с Карлой. Та вытерла кулаком мокрые глаза.
— Мне нужно было выйти оттуда.
— Это шок, милая. Элтон кидается на всех вокруг. Сейчас доктор позволил ему на минутку войти в палату. — Голос Сьюзен задрожал. — Карла, кома — это жутко серьезная вещь.
— Ким говорит, что кому у него вызвали нарочно. — Карла положила ладонь на руку Сьюзен. — Все будет хорошо.
— Ты не можешь этого знать.
— Но Могу верить. — Спокойствие Карлы казалось жутковатым, а уверенность — странной. — Он сильный и молодой. Будет жить.
Сьюзен закрыла лицо руками и зарыдала.
— Это тебе, а не мне следовало биться головой о стенку! Именно ты всегда ревешь на жалостливых фильмах! Какая ты жестокая! — Ее душили слезы. — Доктор сказал, что Кларк будет весь в шрамах. От его красивого лица не останется ничего! Он никогда не будет таким, как прежде!
— Но при этом останется Кларком. — Тон Карлы стал резким. — Пусть в шрамах, лишь бы выкарабкался. Ким говорит, что люди все слышат даже во время комы. Поэтому мы просто не имеем права говорить то, от чего ему станет еще больнее.
— У меня не хватает духу посмотреть на него. — Мелкие зубки Сьюзен закусили нижнюю губу. — Нет, сейчас уже, наверное, смогу. Карла, мне стыдно, что я не хотела…
— Это страх. — В голосе Карлы не было и тени упрека. — Сьюзи, сказать по правде, когда я впервые увидела его, то просто вырубилась и меня пришлось отскребать от пола.
Сьюзен горько усмехнулась.
— А сейчас ты уже не чувствуешь желания упасть в обморок?
— Нет. Ведь это Кларк, а аппараты помогают ему выкарабкаться. Наверное, у него все болит. А у меня — только здесь. — Она прикоснулась к груди, прикрытой кружевом жакета. — Он не должен ничего знать. Это ему не поможет.
— Я всегда считала тебя очаровашкой, но мягкотелой. А теперь вижу, что ты куда сильнее меня.
— Просто жизнь у нас была разная. Я осталась без родителей. Но больше не желаю терять дорогих мне людей.
Сьюзен кивнула и отозвалась хриплым от слез голосом:
— Хотела бы я верить так же, как ты.
Карла чуть было не сказала, что верить не обязательно, нужно просто ждать, но тут ее взгляд упал на отделанный кружевами свадебный костюм и к горлу подступили неудержимые рыдания. Судьба Кларка решится как раз к субботе. Хотя она и так едва видела без очков, мир стал совсем размытым.
Хоть бы кто-нибудь усмирил растущий в сердце ужас волшебными словами: «Конечно, все будет хорошо, детка»! В душе Карлы крепло предчувствие: если она поддастся боли, то уйдет, как все прочие посетители. А если ее не будет рядом, если она перестанет верить, Кларк не выживет.
Карла прошла проводить Элтона и Сьюзен до обсаженной деревьями автостоянки. Сьюзи так и не смогла посмотреть на брата. Завтра, подумала она. Завтра я вернусь и попробую еще раз.
Элтон твердо заявил, что ему необходимо поговорить с Марком и обсудить, как лучше подготовить Лори к страшному известию.
— Сердце не позволяет матери лететь сюда. Что же с ней будет, когда она узнает, что Кларк в коме?
— Пожалуй, ты прав. — Тут Карла в первый раз заметила, насколько Элтон и Кларк похожи. — Как ты думаешь, что скажет Марк?
— Если будут какие-нибудь изменения, дашь нам знать, ладно? — Элтон помедлил у открытой дверцы машины. — Как бы там ни было, увидимся завтра.
— Привет, Кларк. — Боже, какое облегчение опять оказаться у его постели!
Ким слегка улыбнулась и спросила:
— Все в порядке?
— Да, нормально.
— Какой у вас красивый костюм…
— Я сшила его на свадьбу.
— И когда бракосочетание?
— В субботу.
— Наверное, придется ненадолго отложить.
— Конечно, но при первой же возможности…
— Вот этот разговор мне по душе. — Ким сделала пометки в истории болезни, посмотрела на часы и зафиксировала время. — Скоро я сменяюсь. За Кларком будет присматривать Кэти. Она хорошая сиделка. Я скажу ей, что вы хотите остаться.
— Спасибо, Ким.
Чередуя короткие мгновения сна и долгие беседы с Кларком, Карла покидала палату только по просьбе сиделок на время перевязки и ухода за больным и говорила, говорила…
— Ты всегда заставлял меня много смеяться. Ты такой… ну, я не знаю… беспечный. Я никогда не встречала второго такого. Все официантки в нашем баре обожают тебя. Им ужасно хочется знать, чем я сумела тебя привлечь, что во мне такого, чего нет в них. А я им отвечаю: у меня есть фигура, которая считается роскошной. А вот от моего личика корабль скорее потонет, чем полетит на всех парусах. — Она усмехнулась. — Однако воображения у меня не отнимешь. Если я смотрю в зеркало искоса и с большого расстояния, то всегда вижу в нем супермодель!