— Не забуду.
— Мистер и миссис Уайтхед, извините, что отвлекаю вас, — с безупречной вежливостью продолжил Мартин, — но нам позвонили, что у вас в гостях находится Марк Уайтхед. Я просто хотел убедиться, что с вами обоими все в порядке.
Марк задержал дыхание, а Карла рассмеялась.
— Констебль, мы приехали сюда, чтобы побыть вдвоем! Мне бы никогда не пришло в голову везти сюда все многочисленное семейство мужа. Убедитесь сами. — Она взяла мужа за руку, отвела его от двери и жестом пригласила Олдертона войти.
— Ну, не будем слишком подозрительными. Наверное, кто-то что-то напутал… Как вам понравился наш праздник?
— Просто великолепно!
Марк с трудом перевел дух, молясь, чтобы констебль не спросил, как его зовут.
— Нам ужасно понравилось, правда, Уайтхед?
— Очень, — выдавил Марк.
— Мы видим здесь только одного человека, но зато каждый день. Это преподобный Блэкшоу со своей собакой.
Пока Карла говорила, ей пришло в голову, что звонок в полицию мог организовать тот же тип, который разгромил трейлер. Тед Адамс… Это имя отозвалось в голове неприятным эхом.
— Ну ладно. Вы же понимаете, я был обязан проверить… — Констебль потер шею. — Я полагаю, вы слышали, что выдан ордер на арест Марка Уайтхеда?
— Клянусь вам, констебль…
— Мартин. — Молодой человек улыбнулся Карле, явно очаровавшей его. — Для вас — просто Мартин.
— Хорошо. Я клянусь вам, Мартин, что этот человек мой муж и что мы не видели вблизи трейлера никого, кроме его преподобия. — Ей инстинктивно нравился этот полицейский. — Не хотите выпить или перекусить? Похоже, вам пришлось проделать долгий путь.
— Я бы с удовольствием, миссис Уайтхед, но меня ждут в участке. Будьте добры, если встретитесь с Марком Уайтхедом или что-нибудь узнаете о нем, поставьте нас в известность.
Они посмотрели вслед констеблю, шедшему по тропе, помахали ему, а потом Карла рассмеялась.
— Странно, неужели мы в медовый месяц стали бы прятать у себя человека, объявленного вне закона? Вот чудаки!
Марк побледнел. Ситуация все больше выходила из-под контроля. Искрящиеся смехом глаза Карлы были такими доверчивыми… А потом он увидел в них раскаяние.
— Прости. Мне не следовало так говорить о Марке. — Она слегка нахмурилась. — Милый, что бы они ни думали о твоем брате, сначала нужно во всем разобраться.
Если бы боль могла разорвать человека пополам, это бы произошло с Марком немедленно.
— У тебя есть свое мнение?
Она пожала плечами.
— Зачем арестовывать человека, если за ним нет никакой вины? Не вижу смысла. — Но Карла видела застывшее в его глазах смятение.
Господи, насколько все было бы проще, если бы он не переживал из-за Карлы! Она прильнула к его груди.
— Зачем бы ему понадобилось приходить сюда?.. Не молчи! Я ненавижу, когда ты словно пыльным мешком стукнутый.
Возьми себя в руки! Марк обнял ее. Либо ты скажешь ей правду, либо упустишь последнее оставшееся время. Он очень хотел сказать правду. Но Карлу он жаждал больше. Теперь она была ему нужнее, чем возврат к прежней жизни… И это замкнуло ему уста.
— Все будет хорошо, — прошептала Карла. Себя, что ли, она успокаивает, подумал Марк, когда она с улыбкой подняла на него глаза. — Никто не сможет отнять у нас этого.
— Карла… — Он должен был сказать ей правду, но как только эти огромные голубовато-зеленые глаза взглянули на него, он сразу забыл, о чем думал, и только повторял про себя: Не могу… Не сейчас…
Неожиданно она рассмеялась, и кожи Марка коснулось ее теплое дыхание.
— В аптеке я встретила твою первую любовь.
— Я собирался идти за тобой, но не успел. Не знаю, как это я столько проспал.
— Ты не можешь все время водить меня за руку, глупый. Иногда я должна заниматься своими делами.
— Она доставила тебе неприятности?
— Скажем так: она с наслаждением поведала мне, каким ты был замечательным любовником.
— Прямо посреди аптеки?
— Она гонялась за мной вдоль прилавков, чтобы просветить.
— Не может быть!
— Заявила, что ты хотел задушить меня, когда тебя позвали ко мне и оторвали от нее.
— Я тогда сказал, что можно было бы привлечь мое внимание менее экстравагантным способом, моя радость.
— Каким? — наступала на него Карла. — Может, мне надо было усесться на колени к кому-нибудь? Тогда бы ты отвлекся? А если нет?
В тот вечер его мучило лишь одно: как бы кто-нибудь не узнал в нем Марка. Что делала Карла, не имело значения. Он пожал плечами и усмехнулся.
— Отвлекся бы.
— Не премину сделать это в следующий раз, когда ты будешь не в состоянии оторвать взгляд от бюста Джулии!
— Леди, — он рванулся вперед, прижал Карлу к дверной раме, глаза налились темным блеском, — если вы устроите стриптиз для кого-нибудь, кроме меня, у вас будут серьезные неприятности!
— Еще раз будешь заглядывать к кому-нибудь в лифчик, отплачу той же монетой!
Марк громко расхохотался.
— Думаю, у нас возникает проблема ревности.
— Жаль, если ты не понимаешь этого. — Карла соблазнительно извивалась под прижимавшими ее руками. — Ничем не могу помочь.
— Мне нравится, что ты меня ревнуешь. — Его улыбка стала чувственной. — Моя проблема в другом: я не желаю, чтобы чужие мужики видели тебя даже полуголой.
— Тогда не бросай меня. — Смех танцевал в ее глазах, волны удовольствия пробежали по коже, потому что его рука медленно поползла вверх по ее бедру.
В одно мгновение он стащил ее маленькие трусики и приподнял одной рукой, потому что другая уже расстегивала собственные джинсы. Карла, полная изумления пополам с восторгом, крепко обхватила плечи Марка; он закинул ее ноги к себе на талию и одним движением насадил на свой напряженный член.
Удовлетворенная, почти бездыханная, Карла чуть не упала, когда Марк медленно опустил ее на ноги.
— Я думаю, — еле выдохнула она, — что у нас совсем другая проблема.
— Ты скажешь мне, какая? — И что, черт возьми, на него находит? Может, кто-то способен остановиться, у него же на Карлу нет тормозов.
— Как ты думаешь, мы вообще способны разговаривать без того, чтобы в конце концов не отдаться друг другу? — Она откинула волосы со щек, к которым прилипли завитки.
— Надеюсь, что нет. — Его голос был совершенно серьезным.
— Даже когда мы состаримся? — Эти смеющиеся глаза опять заставили его солгать.
— До тех пор пока мы женаты, моя радость. Этот ответ полностью удовлетворил Карлу.
— Никогда не думала, что это будет так хорошо. — Марк взглянул на нее вопросительно, и она объяснила: — Я думала, что мне придется вытягивать тебя из игорных домов.
— Обещаю, что единственное место, откуда тебе придется меня вытягивать — это ты. — Он засмеялся. — Пойду-ка я лучше позанимаюсь с гантелями, моя радость, иначе снова займусь тобой.
На следующее утро Марк почувствовал, что Карлу что-то тревожит. Они прошли вниз по течению реки, Карла села на берег, болтая ногами в воде.
— Сама скажешь или заставишь догадываться?
— А откуда ты знаешь, что меня что-то беспокоит?
— Чувствую.
— Жаль, что я не могу читать тебя так же легко.
— Не увиливай. О чем ты думаешь?
— Я ходила к доктору по поводу предупреждения беременности.
Краска отлила от лица Марка.
— Ты беременна, Карла?
— Нет, пока нет, — замахала она рукой. — Но разговор с ним навел меня на кое-какие мысли.
Прошло уже много времени, а она не беременна. Что-то было не так.
— Расскажи. — Он облокотился о кочку рядом с Карлой и посмотрел на нее; второй локоть стоял на согнутом колене.
— Не знаю, смогу ли. — Внезапно Карла занервничала. Разве можно вскрыть рану и удержать боль под контролем?
— Ты можешь сказать мне все, моя радость. — Он помолчал и улыбнулся. — Если я в силах помочь, то сделаю все.
— Это своего рода бремя… — Она поежилась, несмотря на жаркое солнце. — Не знаю, поймешь ли ты.