— Привет, Чак.
— Привет, — сухо ответил он, не сводя глаз с чемодана.
— Я уезжаю с оркестром на гастроли. Вернусь не раньше конца зимы.
— Даже так? — Он поскреб подбородок. — А как же твой муж, Карла?
— Я подаю на развод.
Брови Чака взлетели вверх, потом опустились и сошлись на переносице.
— А ему ты сказала?
— Нет еще, — уныло ответила она. — Не могу собраться с силами.
— Значит, на гастроли, говоришь? А куда?
— По всей стране. Сегодня здесь, завтра там.
— Тогда эта штука тебе понадобится. — Чак протянул Карле футляр с гитарой. — Марк привез ее вчера, надеясь повидаться с тобой.
— Ох… — невольно вздохнула Карла и покраснела. — Чак, дело в том, что у него есть другая женщина. Но это долгая история. — У Карлы задрожала нижняя губа, и в нее пришлось вцепиться зубами. — Расскажу после Нового года, когда вернусь. — У нее перехватило горло. — Может, тогда у меня будет больше сил.
— На мой взгляд, до тех пор тебе следовало бы поговорить с Марком. Он выглядит не счастливее тебя.
Пусть его утешает Лотта, хотела ответить Карла, но вместо этого просто покачала головой.
— Не сейчас. Я не могу. — Ее ладонь защитным жестом легла на живот.
В конце улицы показалось такси. Чак быстро и крепко обнял Карлу.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Не волнуйся, дорогая, я присмотрю за всем.
Карла на секунду заколебалась. Правильно ли она поступает? Потом она кинула взгляд на такси и подняла чемодан. Отъезд — ее единственный шанс.
Теплый прием, который оказали ей Грег и музыканты, подбодрил Карлу. Ей выделили собственный отсек в автобусе, поставили в программу вечернего концерта и повезли обедать в китайский ресторан. А затем началась сумбурная артистическая жизнь. Один день переходил в другой, так же заполненный пением, переездами, едой, репетициями и сном когда придется и где придется. Карла работала сверх всякой меры, напрягая все силы, и вскоре впала в оцепенение от переутомления.
В те редкие моменты переездов с места на место, когда оркестр отдыхал, мысли Карлы обращались к Марку, к воспоминаниям о том, как он любил ее. Его глубокий, чувственный взгляд запал ей в душу. Было невыносимо думать, что все это оказалось ложью.
А потом ее настиг последний удар. Это случилось через пару недель после ее присоединения к оркестру.
— Карла, что случилось? — При виде ее красных глаз Грег остановился у двери оборудованного в автобусе душа.
— Я думала, что жду ребенка, а оказалось, ничего нет, — потерянно ответила она. Оборвалась последняя ниточка, связывавшая ее с Марком… — Может, оно и к лучшему.
— Все в твоих руках, — осторожно промолвил Грег.
— Да, конечно… — Карла тяжело вздохнула и заставила себя улыбнуться. — Я это переживу. Просто очень хотелось.
— Ты сможешь петь вечером? — Им предстоял большой концерт в одном из крупных поселков центральной Англии.
— Я живу только для того, чтобы петь, — ответила Карла, собрав все свои силы.
— Раз так, выделим тебе сольную часть и пой что хочешь. Это помогает.
— Да… — Марк освободил музыку, скованную и запертую внутри ее души после смерти родителей, и она поплыла к слушателям, покоряя сердца, возвышая души, вызывая смех и слезы.
Пол Диллон тоже зря времени не терял. Он активно раскручивал записи песен Карлы. Запросы на интервью и выступления по радио и телевидению сыпались как из ведра, а он не мог связаться с Карлой. Она оставила ему кассеты с хитами, но не оставила адреса.
Стоя на сцене, Карла пела песню, которую Пол считал лучшей из всего ею написанного.
Я помню каждое твое слово,
Каждое обещание, которое мы давали друг другу.
Как хорошо, что я не знала будущего,
Иначе я встала бы на колени и начала молиться.
Каждый раз, когда Карла пела эту песню, ее голос прерывался и дрожал, а сердце разбивалось на куски.
Лето, Марк, его мощное душевное и физическое обаяние не могли исчезнуть из ее души. Музыка не помогала. Наоборот, каждый раз Карла переживала боль и смерть еще одной частички своего сердца. Ничто не могло ей помочь, и сознание этого делало ее исполнение еще более впечатляющим.
Как жаль, что этот рай был построен на лжи…
Прожектор зигзагом пробежал по притихшему залу, высвечивая запрокинутые, обращенные к Карле лица.
Марк?! Неужели это он?
Она сбилась, пропустила такт, но тут вступил оркестр, помогая ей справиться с волнением, и Карла вновь обрела голос.
Как жаль, что я не увидела в твоих глазах слова «прощай»…
Песня закончилась.
Карла поклонилась залу и благодарно помахала Грегу и оркестрантам. Не обращая внимания на крики «бис», Грег начал прощаться с публикой:
— Спасибо вам, бирмингемцы, и доброй вам ночи! У вас замечательные зрители! Всего вам самого доброго!
Карла подошла к краю сцены и вгляделась в зал, гадая, видела ли она Марка или воображение опять сыграло с ней злую шутку. В мыслях он всегда был с ней.
Как жаль, что этот рай был построен на лжи. Как жаль, что я не увидела в твоих глазах слова «прощай»…
— Джесси, сейчас же выруби эту чертову песню! — Марк швырнул ключи на стол, сунул руки в карманы джинсов и уставился через окно на сумрачное утреннее небо. Было очень рано. Слова Карлы поворачивали нож в его ране.
Джесси закатила глаза к потолку, всем своим видом показывая, что больше не намерена слушать ругань, и ткнула пальцем в копилку.
— Спасибо, — промолвила она, когда Марк опустил туда фунт. Содержимое копилки регулярно изымалось и отправлялось на благотворительные цели в детские приюты. — Марк, я люблю слушать радио, когда работаю. Оно никому не мешает.
— Оно мешает мне!
Джесси потянулась за ключами и повесила их в запирающийся металлический шкафчик позади ее рабочего места. Потом она достала другую связку.
— Привезли с собой друзей? — спросила она, указывая ключами на репортеров, толпившихся у машины Марка.
— Да, — скривился он, задергивая штору. — Хотят знать, как я отношусь к тому, что Кларк наконец признал себя виновным. — Лицо его застыло, рот сжался. — Черт побери, никак не отношусь!
Джесси снова показала на копилку, а затем подала ему листок с грифом «телефонное сообщение».
— С вами хочет поговорить инспектор Крэг. — Пока Марк набирал номер, она продолжала: —Если человек выматывается на работе, ему нужен перерыв… Так вот, о работе. Вчера зарегистрирован заказ на доставку груза в Милан. Срок — завтрашний вечер. Звонил Боб. Он хочет знать, когда вы вернетесь в Швейцарию. Если задержитесь здесь, он наймет другого пилота.
— Я поговорю с ним… завтра.
Джесси бросила на Марка скептический взгляд: каждый день одно и то же.
— Ну что ж, если так…
— Именно так. Я буду искать работу за пределами Англии. — Через боковую дверь он вышел в маленький гимнастический зал, где тренировались водители, чтобы не потерять форму.
Марк серьезно подумывал продать компанию и податься в Швейцарию авиаинженером. Тогда между ним и проклятым радио пролягут тысячи миль.
Зазвонил телефон.
— Минутку, пожалуйста… Вас, мистер Уайтхед. Это Боб. Легок на помине.
Он прислонился к двери зала.
— Джесси, что значит этот «мистер Уайтхед»? Куда подевался «старина Марк»?
— Не знаю, дорогой. С ним снова что-то случилось.
— Карла, ты совершенно разбита. — Грег подал ей бутылку минеральной воды. — А завтра предстоит тяжелая работа. — Он засмеялся и сунул ей какой-то журнал. — Может, хватит тебе бродяжничать с нами? Погляди-ка, ты на восемнадцатом месте по популярности!
— Ты шутишь? — Так Пол не стал ждать ее возвращения? — Пожалуй, я позвоню Диллону.
— Пол?
— Поздравляю, Карла, мы тебя раскрутили! У меня куча заявок на интервью, ты даже не поверишь откуда…
— Извини, но с этим придется подождать.
— Не понял… Слушай, а где ты сейчас?