— Я звоню с мобильного телефона Грега. Она пропустила мимо ушей горестный вздох Пола и его ворчливое «а я так старался…»
— Но почему нужно ждать?
— Со следующей недели меня вызывают свидетелем на процесс Кларка.
— Сегодня мне опять звонил Марк, — словно невзначай уронил Пол. — Карла, дай парню шанс. Поговори с ним!
— Нет смысла, Пол. Поверь мне.
— Не согласен. С тех пор как ты уехала, он звонит мне каждый день.
— Я написала Марку, что не хочу его видеть.
— Но ты же его жена!
— По ошибке.
— Послушай, Карла, у парня могут быть причины желать развода. Не за этим ли он тебя ищет?
Она сжала телефонную трубку, бездумно глядя сквозь окно автобуса в черную январскую ночь, кое-где подернутую уличными огнями.
Тянуть с расторжением брака теперь не было никаких оснований. Ребенка, ради которого она старалась, не существовало.
— Тебе все равно не удастся избежать встречи с Марком. Он тоже будет на процессе.
— Знаю. — Эта мысль давно преследовала ее; выхода не было. — Пол, я перезвоню тебе завтра вечером.
Карла поклялась, что к началу процесса возьмет себя в руки. Она, конечно, увидит Марка, но только издали, и все останется по-прежнему. Должно остаться. Однако сердце сжималось от тоски, а, как известно, сердцу не прикажешь.
Карла застонала. Неужели нет способа успокоиться? Конечно, есть. Работа. Именно поэтому она каждый вечер выходит на сцену, мотается с оркестром и ведет богемную жизнь.
У Марка есть Лотта. Наверное, она придет с ним в суд и будет висеть на его руке как на вешалке. Трогая пальцем гитарную струну, Карла представила себе, что она почувствует, когда увидит эту мымру, которая будет глядеть на нее сверху вниз и хвастаться тем, что Марк принадлежит ей.
— Как поживает Пол? — Грег забрал у нее телефон и сунул его в карман рубашки.
— Отлично.
— Что он говорит о твоих записях?
— Очень доволен.
Грег нахмурился и потер руки.
— Тогда чем ты расстроена?
— Марк опять звонил ему. Пол думает, что он хочет поговорить со мной о разводе.
— Извини, Карла… — Грег наблюдал за тем, как она безуспешно пытается взять себя в руки. — Наверное, тебе придется встретиться с ним.
— Да. — Карла тяжело вздохнула. — Теперь у меня нет причин тянуть с этим. — Она с ужасом представила себе, как по дороге в суд ей будут совать на подпись бумаги, необходимые для развода, и боль пересилила возбуждение от мысли о том, что она увидит Марка. — Грег, все было бы проще, если бы… — Тут она споткнулась.
— Если бы ты не любила его. — Грег положил руку ей на плечо и сунул в ладонь носовой платок. — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Карла покачала головой и высморкалась. — Репетиция в половине десятого утра. Сможешь?
— Да. Все будет в порядке.
— Тогда я пошел. Ладно?
— Спасибо тебе.
Едва Грег встал, как прозвучал новый звонок.
— Инспектор Крэг? — Он глянул на Карлу, которая опять вытирала нос, кивнул и передал ей телефон.
— Инспектор? — Она вытерла щеки скомканным платком. — Что случилось?
— В одиннадцатом часу вечера Кларк признался. Утром об этом напишут все газеты. Судебного разбирательства не будет. Просто зачитают приговор. Так что необходимости являться в суд нет. Я решил позвонить, пока вы не выехали. Хочу сразу предупредить: это дело привлечет кучу репортеров.
— Ах… Я вам очень признательна. Спасибо.
— Пожалуйста. Желаю удачи в творчестве. Она еще раз поблагодарила Крэга и закончила разговор.
Карла ощутила невероятную пустоту. Хотелось зарыдать, но она не дала себе воли, зная, что не сможет остановиться. Теперь она его не увидит. Встретиться они смогут лишь тогда, когда будут обсуждать детали развода. Теперь у нее нет ни ребенка, ни Марка.
Вообще ничего.
Как это пережить? Пальцы перебирали струны гитары. Она выплескивала свою боль под аккомпанемент тяжелых дождевых капель, стучавших по крыше автобуса. Ответ был только один. Слезы полились на гитару, и она молча поклялась, что станет самой знаменитой из певиц, живущих на этом свете… В конце концов она уснула.
«Дело об установлении перепутанных личностей братьев Уайтхедов. Младший брат, Кларк, приговорен к пожизненному заключению».
Хотя Карла была предупреждена, она ошеломленно смотрела на черно-белую фотографию улыбающегося Кларка. Тихий полузадушенный стон вырвался у нее, когда взгляд упал на помещенную рядом фотографию Марка. Подпись гласила: «Потерявший память во время аварии Марк Уайтхед, по ошибке женившийся на восходящей эстрадной звезде Карле Бруни». Конечно же они раскопали ее фото и поместили его под первыми двумя.
Все оркестранты тактично удалились на раннюю репетицию, оставив Карлу наедине с кучей газет и журналов. Ее пальцы бессознательно скользили по фотографии Марка. Темные гневные глаза с газетной страницы смотрели ей прямо в душу. В ту же секунду в памяти всплыли чувства, которые они пережили вместе.
— Без комментариев, — сквозь туман в глазах выдавила она, собрала всю груду газет, швырнула ее в бак для мусора и бросилась к двери автобуса.
По дороге в концертный зал Бирмингема Карла зашла в автомат и позвонила Полу.
— Чем обязан, дорогая? — улыбнулся Диллон. Когда Пол увидел код города на дисплее телефонной трубки, его улыбка стала еще шире.
— Процесса не будет.
Пол мгновение помолчал, что-то прикидывая в уме.
— Хорошо…
Капли пота покрывали пол гимнастического зала. Марк принял душ, а затем надел чистую майку и джинсы.
— Марк! — постучала в дверь Джесси. — К телефону!
Глава 12
— Да… Задача у вас трудная… Придется сделать что-то из ряда вон выходящее… Без проблем… — Грег обернулся, увидел Карлу и улыбнулся ей. — Всего хорошего. До встречи. — Он положил телефон в карман. — Как ты? Получше?
— Хочу петь. Не могу дождаться.
— Мне очень понравился финал твоего прошлого выступления. Не хочешь повторить?
Она поморщилась.
— Я просто забыла текст. Была не в себе.
— Но выглядело эффектно. Публика была в восторге.
— Ладно.
Репетиция продолжалась. Проверили уровень звука, настройку, опробовали микрофоны. Карла распевалась и продумывала свое выступление. Оно казалось ей самым главным: в последний раз она будет петь как жена Марка. Лучший ее выход… и худшая ночь.
— Ты уверена, что все нормально? — Грег, как всегда раскованный, подал ей бутылку минеральной воды. — Отлично выглядишь.
Она покрутилась на месте, демонстрируя новую юбку и кружевную блузку, низко вырезанную спереди и сзади. С шеи свисало обручальное кольцо на цепочке.
— Спасибо, Грег. Это просто грим. — Грим скрывает все: ошибки… сердечную боль…
— Ты сразишь их наповал. — Грег весело поднял большой палец, и они пошли на сцену приветствовать публику.
— Добрый вечер, Бирмингем! Сегодня наш последний концерт! — обратился Грег к зрителям. — Мы постараемся сделать его необыкновенным!
Не делая никакой паузы, перекрывая приветственный шум, оркестр приступил к первому номеру программы. Зазвучал глубокий баритон Грега, к которому присоединилось чарующее меццо-сопрано Карлы. Номера шли один за другим, боевые, зажигательные, и публика воодушевлялась все сильнее.
Карле все казалось каким-то преувеличенным: софиты горели ярче, музыка была более страстной, зал кричал и хлопал как никогда раньше.
И ее сердце тоже щемило больше обычного: так многое кончалось сегодня.
— Спасибо! — Грег поднял в воздух руку Карлы. — Карла Бруни, леди и джентльмены!
Он отступил, оставив Карлу перед микрофоном. Оркестр умолк, готовый аккомпанировать ей.
— Вам хорошо? — Она чувствовала настроение зала. Волнение и ответственность перед зрителями на секунду пересилили ее боль.
Приветственные крики смолкли, но что-то заставило ее продолжить речь.
— Сегодня я хочу поделиться с вами. — Карла лучезарно улыбалась, и никто не догадывался, что с ней происходит на самом деле. — Я написала эту песню для человека, которого люблю. Мы были вместе, но теперь расстались. Это очень грустно, но в жизни не все складывается так, как мы хотим.