Брюнетка поднялась на третий этаж, прошла по гостиничному коридору до самого конца, открыла дверь в номер и вошла внутрь.
Она уже нащупала на стене выключатель, как вдруг замерла, так и не повернув его. Безошибочная женская интуиция подсказала ей, что в номере кто-то есть. Барышня замерла на пороге, судорожно вглядываясь в темноту.
– Кто здесь? – спросила она внезапно охрипшим голосом, прижимая к себе сумочку, которую некоторые психологи не без оснований полагают квинтэссенцией женской личности, а сами женщины иногда рассматривают как своего рода волшебный колодец, откуда в одно мгновение можно извлечь все, что угодно, начиная от помады и заканчивая маленьким дамским пистолетом, который бьет в сердце так же безошибочно, как и женские глазки.
Не получив ответа на свой вопрос, барышня зачем-то задала его снова.
– Кто здесь? – повторила она громче, как будто тот, кто сейчас затаился в темноте, страдал тугоухостью.
Такое поведение, конечно, у людей здравых способно вызвать только усмешку. Если во тьме затаился преступник, он затаился там не случайно, затаился потому, что не хочет быть узнанным, и спрашивать у него, кто он такой, дело совершенно бессмысленное и даже, воля ваша, просто дурацкое.
В таких случаях, если вы барышня робкая, правильнее всего выскочить из номера в коридор и начать кричать во весь голос, обращаясь за помощью к окружающим. Некоторые полагают, что в таких случаях лучше всего кричать «Пожар!», поскольку огненное бедствие касается всех абсолютно и должно взволновать самую равнодушную аудиторию. Впрочем, опыт подсказывает, что и просто крик «Помогите!» оказывается вполне достаточным, чтобы на него отозвался какой-нибудь случайный Дон-Кихот, который выглянет из своего номера только затем, чтобы получить пулю в лоб от случайного грабителя.
Барышни решительные, наоборот, предпочитают смотреть в лицо опасности. Они выхватывают из сумочки оружие, включают свет и выводят врага на чистую воду – в том случае, разумеется, если у них есть в запасе заряженный револьвер, а не одна только пилочка для ногтей.
Очевидно, наша брюнетка еще не решила толком, к какому типу барышень следует ее отнести, поэтому медлила. Впрочем, оцепенение ее продолжалось недолго, потому что из темноты раздался приятный мужской баритон:
– Прошу вас, Мони́к, заходите и будьте как дома…
Брюнетка, которую невидимый гость как раз и называл Моник, решительно щелкнула выключателем. Прямо посреди комнаты на мягком кресле кофейного цвета сидел Нестор Васильевич Загорский.
– Господи, Загорский! – воскликнула Моник, всплеснув руками и закрывая за собой дверь. – Только тебя здесь не хватало.
– Меня здесь действительно не хватало, – отвечал Нестор Васильевич, – однако теперь я здесь, и, смею надеяться, своим появлением очень быстро восстановлю мировую гармонию.
– Что тебе надо? – без обиняков спросила у него Моник.
– Я ищу одну девушку, – отвечал Загорский. – Судя по всему, она профессионалка. А ты здесь давно и наверняка знаешь всех здешних барышень.
Хозяйка номера дернула плечиком и отвечала, что вопрос звучит оскорбительно – никакие барышни ее не интересуют.
– Я думаю, тебе интересно будет узнать, что я помирился с Обществом морских купален и действую сейчас по их поручению, – многозначительно продолжал действительный статский советник. – И, если ты поможешь мне, ты поможешь истинным хозяевам города. А если не поможешь – встанешь у них поперек дороги. А они этого очень не любят.
Моник топнула ножкой.
– Вот черт, – сказала она. – Как ты вообще меня нашел?
Но Загорский не посчитал нужным отвечать на этот вопрос, справедливо сочтя, что к делу он не имеет никакого отношения. Впрочем, найти Моник не составляло никакого труда: когда они виделись последний раз, она тоже жила в «Де Слав».
– Барышню, которая меня интересует, зовут мадемуазель Дюпре, – продолжал действительный статский советник. – Правда, я не уверен, что это ее настоящее имя.
Услышав фамилию Дюпре, Моник вздрогнула.
– Ага, – сказал Загорский, – похоже, ты ее знаешь…
Моник безразлично пожала плечами: с чего он взял? Фамилию эту она слышит впервые…