– Прекрасно, – потер руки старик. – Значит, он и есть грабитель? Неплохо бы надеть на него наручники, пока не убежал.
– Минутку терпения, – отвечал действительный статский советник, – дойдем и до наручников.
По словам Загорского, на допросе в полиции Лассаль всячески отпирался и не желал признавать, что он и есть грабитель, хотя у него нашли сразу несколько украденных ассигнаций. Однако он заявил, что купюры эти не украл, а напротив, выиграл в казино.
– И вы ему поверили? – прищурился Бланше.
Уголовный сыск редко зиждется на вере и неверии, отвечал Загорский. Уголовный сыск – это в первую очередь факты. А имеющиеся факты все были против Лассаля. Однако действительный статский советник знал, что залогом успеха является добросовестная проверка всех версий, в том числе и версии подозреваемого. Они с Лассалем отправились в казино, где крупье заявил, что Лассаль накануне не выиграл три тысячи франков, а напротив, проиграл. Тем самым, казалось, линия защиты Лассаля была совершенно разрушена.
– Однако имелась все-таки одна деталь, которая указывала на то, что наш друг не виновен, – продолжал Нестор Васильевич. – После того, как грабители отпилили и отогнули решетки на окнах, образовалось сравнительно небольшое отверстие, вполне достаточное, чтобы пролезть худощавому человеку чуть ниже среднего роста. Как видите, мсье Лассаль – мужчина видный, высокий и атлетически сложенный. Даже если бы он и пролез сквозь решетку, что маловероятно, он, во-первых, изорвал бы на себе одежду, во-вторых, следы от прутьев остались бы у него на теле. Я взял на себя смелость попросить его оголить руки и торс – и никаких царапин и синяков не обнаружил. Таким образом, очевидные улики, изобличающие мсье Лассаля, вошли в противоречие с вещами не столь очевидными, о которых я только что рассказал. Разумеется, любой полицейский служака решил бы, что надо следовать очевидному. Однако я по опыту знал, что очевидное – не всегда истинное. И поэтому я дал Лассалю еще один шанс оправдаться. Я обратил внимание на то, что он по поведению – типичный дамский угодник…
При этих словах, Лассаль, кажется, слегка смутился и отвел глаза.
– Сам он, как видите, мужчина нерядовой внешности, – продолжал Загорский. – Такой наверняка должен пользоваться успехом у женщин, которых здесь пруд пруди. Это значит, что он едва ли коротал дни и ночи в полном одиночестве. Я предположил, что он говорит правду насчет того, что выиграл деньги в казино, а вовсе не украл их…
– А крупье? – перебил его Бланше. – Крупье же сказал, что он проигрался в тот день!
Действительный статский советник отвечал, что крупье мог и ошибиться. Перед ним за смену проходит множество людей, и он мог просто перепутать.
– Перепутать, – скривился Бланше. – Крупье, конечно, мог перепутать, но факты, о которых вы говорили столь патетически, факты указывают на Лассаля.
– Какие же именно? – с интересом спросил Нестор Васильевич.
– Это же очевидно, – проговорил старик. – Даже если Лассаль выиграл в казино, с ним не могли расплатиться этими купюрами, потому что к тому времени они уже лежали в хранилище банка.
Загорский кивнул. Да, он тоже обратил на это внимание. И это стало еще одной из тайн этого крайне запутанного дела.
– Тем не менее, я все-таки решил дать шанс господину Лассалю и спросил его, нет ли человека, который может подтвердить его алиби. Я был почти уверен, что человек такой есть, и это женщина. Кто еще мог бы увести игрока из казино в тот момент, когда ему пошла карта? Такой волшебной способностью обладают только дочери Евы. Эта моя гипотеза, кстати сказать, объясняла, почему контролер Юбер все-таки явился в банк – мадемуазель Дюпре не могла в тот момент им заниматься, поскольку была с Лассалем. Для грабителей гораздо важнее оказалось увести Лассаля из людного места, чтобы никто не смог подтвердить его алиби.
– Но в таком случае грабители рисковали быть обнаруженными контролером, – возразил мсье Бланше. – Они ведь не знали точно, когда явится мсье Юбер. Насколько мне известно, график появления в банке у него постоянно меняется – именно для того, чтобы появление его было внезапным.
– Все верно, кроме одного: благодаря мадемуазель Дюпре они точно знали, когда контролер явится в хранилище. Более того, они его ждали.