– Привет! – сказала она Матвею и уселась на соседний диван. Одну ногу она поставила на сиденье, открывая вид на идеальную депиляцию зоны бикини.
– Как дела? – Матвей смог выдавить только это, потому что был одновременно поглощен пошлыми фантазиями, острым желанием ощутить тяжесть этих грудей в своей руке, сомнениями, натуральное это сокровище или нет, удивлением от того, как такой большой бюст может так идеально стоять и, наконец, как удобнее устроиться, чтобы стояк в тесных костюмных брюках перестал причинять неудобства.
– Шикарно. Сегодня важный день. С Лешей делаем фотосессию для порностудий. Если повезет, то меня пригласят на кастинг!
– Тебе восемнадцать-то есть?
– Конечно, неделю назад стукнуло! По закону раньше восемнадцати нельзя сниматься.
– А раньше вообще нельзя было.
– Эту Декриминализацию год назад провести бы – я бы год сэкономила, вместо того чтобы на юридическом гнить.
– Тебе год назад все равно никто не дал бы сниматься, не доросла же еще.
– А. Ну да, точно. Что-то я и не подумала.
Красотка уткнулась в телефон, а Матвей все не мог оторвать глаз от ее прелестей.
Вошел Леха. Девушка отвлеклась от гаджета и послала ему воздушный поцелуй. Леха никак не отреагировал, а Матвею бросил:
– Здорово. Как сам? Что такой красный?
– Здорово, Лех. Да пришел по поводу острова перетереть – поедем с тобой после выходных. А тут у тебя нимфа такая…
Девушка хихикнула.
– Я только что звонил этому Девонскому, он не отвечает. В Бюро его тоже нет, говорят, вообще пропал с радаров сегодня утром, – сказал Леха. – Не могут найти, выясняют сейчас.
– Нужно очень постараться, чтобы в наших реалиях пропасть с радаров. Он, наверное, очень умный или совсем на дно скатился, – встряла «нимфа».
– Машуля дело говорит. Может, его кто-то похитил? Ладно, плевать. Маш, я сейчас быстро анкету твою заведу, и отстрочим такие снимки, что студии за тобой в очередь выстроятся.
Леха сел за верстак, раскрыл ноутбук и начал заполнять анкету в Единой системе регистрации работников порнографической индустрии – ЕСРРПИ, – изредка прерывая молчание вопросами:
– Поручитель подписал согласие?
– Конечно, мама ставила цифровую подпись в ЕСРРПИ.
– Как вообще родители отнеслись к твоему… творческому порыву? – спросил Матвей.
– Сначала не принимали. Но у меня две сестры старших, они близняшки, уже пять лет в индустрии работают. Еще до Декриминализации начали, нелегально. Сейчас-то вообще спокойно стало. Немного заработок просел из-за налогов, но все равно до-фи-га! У меня батя риелтор, мамка бухгалтером работает – столько никогда не зарабатывали. Поэтому ворчали, конечно, для вида, но…
– И как уломала?
– Пришел мой агент, разъяснил все. Что у нас расширенные медицинские страховки, отличные условия, бесплатные поездки в Европу, регулярные медосмотры. Да и сниматься можно до пятидесяти легко – считай, полноценная карьера.
– Ну да, у нас в России «MILF» – один из самых популярных запросов, – поддакнул Леха.
– Можно даже декрет не брать, за съемки беременной оплачивают в двойном. Расти профессионально можно, у нас академии есть, учат всяким трюкам. Бонусы за групповушки, межрасовый… В общем, мамка подписала согласие. Теперь вот сама думает, не пойти ли, – хихикнула Маша.
– После Декриминализации у них же еще и зарплаты официальные, белые, работодатель – государство, напрямую. Налогов много от индустрии, она же покрупнее многих нефтегазовых будет, – уточнил Леха. – Пенсия больше, чем у айтишников, и наступает раньше – из-за вредных условий труда.
– Скинешь ссылочки-то свои? – спросил Матвей.
– Скину, конечно, только не сглазь! – ответила Машуля.
Но, кажется, Матвей все же сглазил: Леха заполнил анкету, нажал «Зарегистрировать в Реестре ЕСРРПИ». Сайт выдал:
Невозможно зарегистрировать порноактера: недостаточное значение социального рейтинга. Запрещаются фото и видеосъемки ню, кастинги в порностудии, участие в webcam-трансляциях и изготовление любого контента эротического содержания.
По щекам девушки потекли слезы, макияж поплыл.
– Леха, а какой у нее рейтинг? – спросил Матвей.