Началось.
Колонна паломников пришла в движение. Я занял место у самого края той части дороги, вдоль которой расположил активаторы и двинулся в путь под заунывные песнопения жрецов. Вновь разодрал указательный палец, которому так и не дал нормально зажить и прижал кровотечение большим.
Первый мост медленно приближался. Проходя мимо активатора, я стряхнул на земли несколько капель крови. Кажется, никто не заметил. Второй и третий мост также удалось пройти без заминок.
Четвертый мост.
— У тебя кровь с руки бежит, — раздался за спиной шепот.
Я повернул голову и единственным глазом пристально посмотрел на говорившего. На его лице появилось смущение при виде моей отсутствующей челюсти, но взгляд он не отвел.
Помотал головой ему в ответ и показал порезанный палец, а затем кивнул в сторону жреца, пытаясь жестами объяснить, что я прекрасно знаю о своей проблеме, но не могу прервать священный ход.
Пятый мост. Сбрасываю очередные капли крови в активатор, и снова ощущаю легкий толчок в спину.
— Ты оскверняешь путь, подойди к стражникам и попроси перевязку.
Послушно киваю головой в сторону шестого моста, словно пытаюсь сказать, что закончу круг и покину шествие.
Мой сосед вроде успокаивается. Остался последний мост. Он медленно приближается, и я чувствую, как бешено колотится моей сердце.
Внезапно раздается грохот далеко впереди и в колонне начинается паника. Первая лента переправы, потеряв две опоры отрывается от края и качелей уходит в сторону храма, повисая на той стороне. Жрец кричит, что все в порядке и пытается успокоить людей. Никто не понимает, как так могло случиться, но прерывать последний ритуал нельзя. И колонна, чуть поволновавшись, снова выстраивается в ровные ряды и продолжает движение.
Шестой мост. Стряхиваю последние капли и чувствую, как мой сосед сзади выталкивает меня из колонны в сторону дозорных. Уже можно, дело сделано. Осталось дождаться падения остальных мостов. Я с растерянным видом подхожу к охране и в этот момент слышу, как неугомонный хаттаец кричит:
— Это он осквернил путь! Мост упал из-за него!
Демоны!
Стража смотрит на меня, а затем берет в кольцо, но пока ничего не предпринимает. Один из дозорных убегает в голову колонны, а спустя пять минут возвращается с жрецом. И в этот момент обрушивается второй мост… Начинается паника, ход колонны все-таки прерывается и паломники растерянно ищут источник странных происшествий.
— Что здесь происходит? — жрец внимательно смотрит на меня, — Но мой единственный глаз не выражает тревоги.
Я в ответ поднимаю окровавленную руку и вопросительно гляжу на жреца. Он в недоумении и не понимает, что делать. Ситуация для него более чем странная, но увязать мою раненную руку с разрушениями он пока не может.
— Приведите его настоятеля, где твоя лежанка?
Я указываю глазами на циновку с вещами около шестого моста.
— Это он, точно он! Я видел, как он сбрасывал кровь на землю! Это какое-то грязное колдовство!
Прибегает очередной дозорный и ведет настоятеля моего монастыря. На лице того проглядывает неприкрытое изумление.
Падает третий мост. Шум напуганной толпы и крики сильно мешают разговору. Остальные жрецы пытаются успокоить паломников.
— Это Хаши Шывах, достойный сын своего народа! — настоятель вступается за меня и начинает перечислять жрецу мои заслуги.
— Проверьте его вещи, — не унимается назойливый сосед и пытается вклиниться в разговор. Два стражника отводят его в сторону и начинают допрашивать, на предмет того, на чем строятся его подозрения.
— Проверь. — Жрец отдает приказание одному из охранников. Он подходит к моему месту ночевки и начинает развязывать мой мешок.
— Нашел! — кричит стражник и поднимает вверх мои клинки.
И в этот момент снова грохочет ущелье. Четвертый мост обрушился. Я вижу, как стража у пятого моста в нерешительности смотрит на переправу. Они понимают, что скорее всего рухнут остальные мосты, а потому трусят взойти на них. И вдруг, один из них машет ближайшему жрецу, а затем быстрыми шагами начинает бежать на ту сторону.
— Что это за мечи? — один из охранников переводит взгляд на меня, а затем на настоятеля. Тот поворачивается в мою сторону и растерянно дублирует его вопрос.
Я мотаю головой и показываю пальцами на свою челюсть, но откуда-то появляется жрец с бумагой и чернильным пером.