— Идеи какие-то есть? — фальшиво оживился Чиен.
Идея у меня была одна — поговорить с Лойченом. Ведь он же, наверное, помнит место, где волки жгут сигнальный огонь? Нужно сообщить в лагерь волков и барсов о нашем бедственном положении. Может, там нам выделят зверей для обучения?
Ну и теплилась мысль — а вдруг и Бурка увидит дым?
Ну а что я ещё мог? Помолиться духу волка?
Хотя… Я ведь не гордый. Надо спросить у Игеля: наверное, есть шаманские обряды для такой просьбы?
Ой, я же ещё колесо завтра обещал сделать!.. Ой, блин!..
Когда мы с Чиеном сдали вахту стражникам, я уснул сразу же, но неглубоко, чутко. И весь остаток ночи мне снилось колесо: в фас, в профиль, в разрезе и чертежах.
Выходило, что с моим инструментом (нож да лёгкий топорик) нам доступен только малополезный бред, вроде дисков из цельного ствола, и вращаться они должны вместе с осью.
Но чтобы сделать даже такие колеса, мне надо было сначала изобрести пилу!
К счастью с утра мне оказалось не до колёс. Падальщики в лагерь не нагрянули, но остатки туш начали вонять. Они здорово скукожились, потеряли очень много воды, и увезти их на волокушах уже не представлялось такой чушью.
— Это вам вместо разминки с утра! — развеселился Чиен.
Он был мрачный, не выспавшийся. Видимо, ему, чтобы уснуть этой ночью, пригодились бы совсем не те колёса, что снились мне.
С тушами Чиен возиться не захотел. И пока мы все, кроме толстяка и двух стражников, оставленных на хозяйстве, волочили к болоту куски нежити, фехтовальщик демонстративно загорал на солнышке.
А потом ещё и на уставших парней покрикивал: чего, мол, такие вялые, мало каши ели? А ну, выше прыгаем, быстрее палками машем!
Я-то думал, что педагог в нем чуть не погиб вчера от моей руки. А оказывается, только он и остался! Чиен злился и гонял нас так, словно вымещал своё дурное настроение.
На Багая он даже не глядел, словно парень превратился за ночь в горного духа.
Пахали мы до обеда, только тогда я сумел рассказать Шасти про обучение парней счёту и грамоте. За это пообещал научить её считать до десяти и объяснить, что такое ноль.
В плане расчёта пропорций ингредиентов, моя наука была мощнейшим оружием. Все колдуны бы передохли от зависти!
И я так это расписал, что Шасти сдалась сразу.
Вместе с ней сдались абсолютно все пацаны, Йорд и оба воина. Стражники спали, а то, боюсь, и им тоже бы захотелось узнать, что такое этот волшебный ноль.
Только Чиен опять на меня разозлился. По старшинству — что-то новое и интересное я должен был предложить сначала ему.
Фехтовальщик поднялся и ушёл от костра. А Йорд стал наседать, чтобы я не томил, а рассказывал прямо сейчас.
Мне не улыбалось учить математике тридцать рыл, и я изо всех сил искал отмазки.
— Сначала я научу Шасти!
— Ну и учи! Ведь можно же будет послушать? — загалдели мальчишки.
— Э… — растерялся я. — Сначала нужно придумать, как вызвать дух волка! Фехтование — это отлично, но вы должны научиться летать.
— Да это мы запросто! — тут же влез Игель. — Это же самый простой обряд!
Ну и я повёлся, конечно. Слишком поздно понял, что чем меньше знаешь, тем проще тебе кажется какая-нибудь дико сложная штука.
*Гесиод, 720 год до н.э.
Глава 13
Еще один дед
В тот вечер мы слишком устали, и первые занятия математикой я «перенёс» на следующий.
Признаюсь, что повёл себя как мальчишка. Мне важно было оттянуть образовательный процесс на дальнюю перспективу. А там — может, само рассосётся?
Учитель из меня никудышный, и я решил, что втихаря научу считать десятками Шасти. Ну а дальше — пускай она сама с пацанами «в школу» играет. Это же девчоночья игра?
Драться я ещё мог научить, но математика — не моё.
И на следующий день история «про ноль» действительно как-то забылась, потому что нас закрутило, словно в водовороте.
На рассвете мы снарядили Незура для похода в город. Выделили ему три горшка с ядом ютпы, двух грузовых птиц для покупок. Заставили три раза повторить вслух список всего, что было нам необходимо, дали палку с зарубками: сколько у нас взрослых воинов, подростков и мелкоты.
С Незуром всё пытался увязаться толстяк Шонк, но я не поддался. Печати на толстяке не было, мало ли что взбредёт ему в голову?
Он ворчал на моё недоверие, причитал, что Незура двенадцать дюжин раз обманут на рынке. Но не пошёл в юрту Шасти получать на лоб свидетельство о лояльности, и Незур ушёл один, ведя в поводу наших птичек.