Однако в воздухе уже кружили все наши волки, и убелённые сединами ветераны стали потихонечку отступать к краю площадки.
Бедная драконица тоже увидела, какое к волкам прибыло подкрепление, и жалобно заверещала. Она прижалась брюхом к камням, оскалилась, готовясь дорого продать свою жизнь.
Деваться зверю было некуда. Взлетать было бы самым плохим решением.
Волки лучше всего берут дракона именно в воздухе. Загоняют, рвут зубами податливые крылья. Дракон падает, и его с аппетитом едят живьём.
Увидев, что матерые бежали с позором, Мавик рявкнул и ринулся на драконицу. Я едва успел схватить его за ошейник.
Темир заложил вираж, осаживая самых торопливых из наших.
Вот только не все волки были с всадниками. Два зверя не собирались слушаться ни меня, ни Темира. Их хозяева карабкались сейчас к нам на своих двоих.
Пришлось развернуть Мавика грудь в грудь с волками без всадников. Оттеснить силой. Моими ругательствами и волчьим оскалом.
Тут Мавик не подкачал. Он яростно вымещал на соплеменниках злость на меня, не давшего отведать вкусной еды.
Один из волков отступил стразу, другой попытался огрызнуться. Мавик куснул пару раз соперника, и тот по-щенячьи хлопнулся на бок: «Ты чего. Я же свой!»
Осёдланных волков сумел повернуть Темир. Они приземлились у самого края площадки и стали топтаться там, поскуливая и облизываясь.
Воины спешились, но приближаться ко мне не спешили. Встали так далеко от драконицы, как только позволял скальный выступ, чтобы она успокоилась немного.
Я огладил Мавика, почесал за ушами и попросил.
— Тихо, пацан. Стой тихо. Этот дракон мне нужен. Мы приручим его, а он поможет нам добыть много вкусных драконов. Понимаешь?
Мавик нетерпеливо заскулил.
— Нет, — сказал я. — Кушать мы будем не сейчас. Если сейчас мы съедим этого маленького костлявого дракона, потом не будет много жирных и вкусных. А этот дракон — ещё подросток, на нем и мяса совсем нет.
Помня, что Мавик — по сути ещё ребёнок, я и объяснял ему как человеческому ребёнку. Может, он не все слова понимал, но настроение схватывал точно.
Волк зевнул. Ему, как и ребёнку, трудно было понять, что значит «потом». И он начал зевать от голода.
— Это будет наш дракон, понимаешь? Нашего дракона есть нельзя. Только чужих. А первого же чужого пустим тебе на мясо.
Я ещё раз потрепал Мавика за загривок, ему нравилась такая грубоватая ласка, и велел:
— Следи, чтобы наши волки не спугнули нашего дракона! Мне надо взобраться в седло, понял?
Не знаю, понял ли меня Мавик, но парни поняли хорошо. Они уговорами и угрозами заставили волков лечь.
Я начал потихоньку приближаться к драконице. Тоже с громкими уговорами.
Помнил, что слова она понимает. Может, не лучше Мавика, но я же с ней уже пытался говорить, и не безуспешно.
Драконица меня не узнала — я летел на ней в личине Незура. Но раз к хозяину она ещё не привязалась, значит, и у меня есть шанс забраться к ней на спину.
— Тихо, глупенькая… — потихоньку, уговаривая и успокаивая голосом, я подходил всё ближе.
Девочка сначала угрюмо косилась на меня. Потом сделала выпад, попытавшись цапнуть.
Я уклонился и продолжал уговаривать.
— Ну что ты будешь делать в горах одна? Где ты будешь брать пищу? Кто убережёт тебя от волков? Смотри, какие они свире!..
Я поймал за ошейник бесхозного нахала, сунувшегося за мной, и заорал на него:
— Без ужина оставлю!
Тут к счастью из-за каменного зубца показались двое наших парней, от которых удрали волки. И проблема со зверями была кое-как решена. Хотя и не без рычания и возни.
Драконица насторожилась, и уговоры пришлось начинать сначала. Полчаса убил, пока удалось приблизиться так, чтобы можно было рассчитывать прыгнуть в седло.
Я не заметил, куда исчез Темир. Обернулся в какой-то момент — а парней уже не шестеро, а пятеро. Дисциплина, да…
Однако к финалу моих уговоров Темир вернулся с тушкой только что убитой косули. Кровь он сливать не стал: даже я ощутил её тяжёлый дурманящий запах.
Голодная драконица занервничала. Волки тоже заволновались. Запах разбудил у зверей аппетит.
Темир оттолкнул нахальную морду своего волка — тот считал себя в праве первым получить кусочек косули. И стал свежевать добычу.
Быстро надрезал кожу на ногах, пошурудил ножом, а потом буквально вытряхнул тушку из шкуры.
Драконица разинула пасть и заскулила, как волчонок. Видно, косуля стала похожа на мясо, которым её кормили. А голод — не тётка, голод — волчара зубастый.
Темир подтащил тушку косули к краю выступа и подмигнул мне.