Как она там? Нишай-то не удрал, надеюсь?
— Это потому, что ты — дура! — донеслось, как только я отодвинул деревянно-войлочную дверь.
«Ну, слава богу, все на месте!» — уже почти весело подумал я.
И тут же пожалел, что выбросил прут.
Глава 19
Сапоги и драконы
— Сам дурак! — огрызнулась Шасти.
— Ах вот ты как? — весело откликнулся Нишай. — Нахалка непочтительная! Живёшь тут с дикарями, и тоже одичала? Да кто тебе так разрешил разговаривать со старшим братом? Учти, со старшим! Ты же ещё и малолетка зелёная!
— А ты сам-то созрел, чтобы хоть с сапогом моим поговорить? — разозлился я.
Нишай дёрнул головой в сторону входа, и мы встретились взглядами.
Да, надо признать, что выглядел я уже не как Незур. Правда, с учётом роста и общего остервенения, дал бы себе уже лет 14 или даже 15.
Но Нишай-то был по здешним меркам человеком полностью взрослым. И смотрел он на меня хоть и с пола, но сверху вниз.
Этот парень мог бы уже завести семью и детей. А как колдун — даже не одну жену, а четыре. Почему не завёл, вот вопрос?
Мне очень хотелось пнуть лежащего у очага Нишая. Развалился на чужой кошме, понимаешь, а ведёт себя как хозяин юрты. Если бы не верёвка — прямо как грек возлежал бы или древний римлянин!
Но я сдержался.
Нормы мои моральные устарели, конечно. Кто сейчас даже в моём мире соблюдает правила, вроде 'не бей лежачего?
Но я тут с личной миссией. И делаю то, чего хочу сам. И правила у меня свои.
Дракона вот приручил. Волка заставил командовать летучим отрядом. Демона выпустил.
Так что имею право не бить лежачего. Нравится мне так. Тенгри одобряет, наверное. А не одобряет — его дело. Я на небо с советами не лезу.
Колдун всё понял по моему лицу, и рот открывать не стал. Ткнул меня острыми чёрными глазами, и вдруг… не мигая уставился на сапоги.
Они были похожи у нас, словно тачал их один и тот же мастер из кожи бурого дикого дракона.
Кроме меча — это была самая дорогая деталь в моей экипировке — отличные драконьи сапоги, подаренные Майей. Ничего с ними не делалось. Они пережили все мои поединки с ютпами, плевки яда, болото.
Рубаха на мне совсем недавно была новая — Истэчи подарил. Но уже вся изодранная в хлам. Ножны самопальные, деревянные — тоже работа друга. Нож на поясе — вообще простецкий, хозяйственный. Те ножи, что подороже были отделаны, я отдал Айнуру.
Нам людей нечем вооружать. Чего мне на них, любоваться, что ли?
Всё моё богатство — меч да сапоги.
— Заценил? — спросил я колдуна. — Вот в следующий раз сапогом и получишь в рыло, если будешь мою жену обижать.
— А я виноват, если она — криворукая дура? — огрызнулся Нишай.
До того он дразнил Шасти полушутя, а тут вышло злобно. Колдун как будто нарочно нарывался на удар сапогом.
И ведь точно знал уже, как я реагирую на оскорбление Шасти. Отлежал бока, и проявились наклонности к БДСМ-практикам?
В теле Незура пугать тощего колдуна было гораздо эффективнее, чем в мальчишеском, но я всё-таки решил попробовать.
Шагнул к Нишаю. Навис грозно. Не бить же в самом деле?
— Если ты сейчас не заткнёшься, родной…
— А ты в курсе, что очень вовремя выскочил из личины? — ехидно спросил Нишай. — У тебя времени оставалось — чуть. Очаг бы прогорел, и закрылась дверка.
— Да ты опять врёшь! — вскинулась Шасти. — Там до утра ещё было время!
— До утра? — Нишай обидно засмеялся. — Два полных дня даётся на равноценную мену, если подменыши одного веса и возраста. Если же нет, нужно высчитывать, что и куда потянет. Воин, в шкуре которого ходил твой Кай, значительно старше и тяжелее. А значит — полдня долой! Запоминай, криворукая! А то убьют меня, а к Каю личина приклеится и придётся тебе со стариком жить!
Нишай выговаривал обидные слова с удовольствием. Он вёл себя так, словно и вправду решил спровоцировать меня на это самое убийство.
— Я не понял: ты просишь, что ли, чтобы я тебе башку отрезал? — спросил спокойно. Подначивать меня как раз бесполезно, не мой вариант загона. — Нормального языка не понимаешь, колдун?
В последнее слово я вложил столько презрения, сколько сумел.
— Не учили меня с дикарями разговаривать! — оскалился в ответ Нишай: — Я и тебя хотел бы видеть без головы!
Да, он же конкретно пытается меня разозлить!
— И с чего это ты вдруг захотел смерти? — нахмурился я.
Завести меня можно, конечно, я ж не железный. Бывало такое пару раз и в старой жизни, что потом приходилось жалеть. Но не пацанячьими же подначками?
Нишай поверил, что перед ним мальчишка, и можно попробовать? Но зачем?