Колдун замолчал, задумался о чём-то.
Шасти налила травяного отвара и для него, присела на корточки, чтобы напоить. Но Нишай мотнул головой, выбив миску и расплескав напиток.
— Не хочешь спать? — Я поднялся, чтобы помочь Шасти напоить колдуна. — Это ты зря. Подержать тебя за голову, да зажать нос — делов-то.
— Глупость — проспать последний день жизни, — Нишай посмотрел на меня пристально и попросил: — Не надо сонной травы. Лучше полежу и понаблюдаю, сумеет ли твоя… гм, жёнушка поменять нас местами. Задача-то не простая.
Я пожал плечами:
— Последнее желание? Ну, как хочешь. Смотри, кто тебе не даёт.
Шасти вздохнула, уселась у очага. Достала свои заметки, открыла магическую книгу и углубилась в расчёты.
Я сел между охотником и Нишаем, привалился к стене юрты.
Ситуация с казнью мне очень не нравилось, но ведь и колдун — не подарок.
Пощадить? Так он же хитрый, зараза. Такой и в верности поклясться сумеет «с зазором», и печать на него хрен наложишь.
Но как убивать парня не в честном бою? И чем мы тогда лучше вайгальцев?
Ладно бы, атака Нишая кончилась человеческими жертвами, но ведь выкрутились. Все наши — целы, хвала Ичину. Он понял, что происходит и обошлось без убийства своими своих.
А Симар — так вообще вылечился от спеси. Йорду помогает, дрова таскает. Хвастается, правда, по-прежнему, амбал недоделанный.
Нишай пытался нам навредить, но не смог. Даже Шасти не обижается на него. Мы победили, обезвредили врага, лишили магии. Выходит, мы убьём его просто за то, что он был колдуном?
Да, его надо судить. Заставить отрабатывать то, что он тут натворил. Лучшего учителя для мальчишек я в этой глуши не найду. Но как же этот парень опасен…
Шасти отложила книгу и стала высчитывать что-то, рисуя на земле возле очага палочки.
Мне казалось, что я наблюдаю за ней. И только когда меня разбудила особенно громкая фраза, понял, что задремал. Ночь-то пробегал.
— Да глупости ты говоришь!.. — Шасти ругалась шёпотом, но довольно громко.
— Почему глупости? — прошипел в ответ Нишай. — Глупость будет, если набухшая почка раскроется не так, как надо! Кривобокий мир — такого даже колдовские книги не знают! А мне — всё равно умирать, мне столько крови — без надобности!
— Вы о чём? — спросил я, окончательно просыпаясь.
Нишай замолчал и даже глаза прикрыл. Да, ерунда, мол.
— Он говорит, — начала Шасти обиженно. — Что росток нового мира нужно кормить человеческой кровью. Что миры могут расти только на крови.
— А в книге что написано? — спросил я.
— И в книге — про кровь, — вздохнула Шасти. — Но мне кажется, что Нишай меня где-то обманывает. А где — никак не пойму. Ну почему новый красивый мир надо кормить кровью? Неужели нельзя иначе? Молоком? Мёдом? Аракой, в конце концов!
Нишай фыркнул.
— И много надо крови? — спросил я.
— Много. Я пыталась вчера рассчитать… — Она протянула мне свои записи. — Восемь мер. Боюсь, это будет почти вся кровь человека.
— Пять литров, что ли?
Шасти уставилась на меня с недоумением.
Нишай опять фыркнул в своём углу.
— Ну, так можно же взять понемногу у разных людей? — предложил я.
— Нет, — помотала головой Шасти. — В книге написано: маг должен дать миру «всё то, что течёт у него внутри». Это кровь. А мага у нас два — я и Нишай. Вот видишь? — она указала на рисунок на кожаном «листке». — Здесь учитывается вес и возраст семени. Но человек умрёт, если отдаст столько мер крови, сколько у меня выходит по расчётам.
— Может, книга врёт? — мне попадалось много книг, не стоивших бумаги, на которой их печатали.
— Книга не может врать! — скупо рассмеялся Нишай. — Она — подарок Белой горы, не люди её писали. Но книга может скрывать за словами истинный смысл.
— Это как?
— Говорить с нами языком сна.
Я помотал головой: не понимаю.
— В магический мире — иные законы, не похожие на те, что ты видишь вокруг, — пояснил колдун. — Огонь нового мира может гореть внутрь, а вода — идти дождём в небо. Понять эти законы можно, если умеешь думать во сне. Мир сна — тоже иной. Иногда мне кажется, что магический мир — это сны какого-то древнего мага. Ты же видишь сны, Кай?
Пришлось пожать плечами. Дома-то сны я видел. А вот здесь?..
Наверное, слишком уставал. Проваливался как в яму. Только в самом начале моего пробуждения мне здесь что-то вроде бы снилось? Или нет? А дух барса?