Ичин замолчал — в аил заглянула рыжая девушка с грудками. Принесла охапку одежды и заявила нахально:
— Раздевайся, воин! Мерить будем! Мы тебе штаны нашли, какие зайцы носят!
Штаны и вправду оказались приметные — на уровне колена в кожу были вшиты полосы с родовой вышивкой — аллегорическим изображением косого. И скроены штаны тоже были иначе, чем наши.
Я и не присматривался раньше. Только сейчас увидел, что у барсов штаны другие. А обережные знаки в нашем роду вышивали только на поясе и на рубахе.
— Отличные штаны! — похвалил я.
И подумал, что вот на таких мелочах шпионы и прокалываются. Молодец, рыжая!
— А ты надень! — заулыбалась девушка.
— Да ну, на фига? — удивился я, улыбаясь в ответ: — Длинноваты, но мне и нужно, чтобы плохо сидели.
— А как же я тогда посмотрю, что у тебя в штанах? — девушка состроила мне глазки.
— А то у других не видела! А ну, брысь отсюда! — развеселился я. — Ща вот хворостину возьму!
— Да ты не догонишь! — засмеялась рыжая. — Вот в баню к тебе приду и посмотрю! — крикнула она и выскочила из аила.
— Вот ещё что! — сказал Ичин. Девушку он словно не видел. — В драки сильно не лезь. Видно по тебе, что ты — не худого рода. Что оружие держать привык. Уже по одной спине твоей прямой видно. По тому, что в глаза приучен смотреть. Не надо это тебе! И к бабам не приставай! Держись тише. Спину сгибай, в землю смотри! Наблюдай и запоминай: сколько постов, где стоят, когда меняются. Разговоры запоминай. Хорошо бы понять, какие планы у терия Вердена. Смотри и примечай, сколько караванов у перевала стоит? Не шумят ли уже: когда, мол, пропустят? Из каких земель люди? Жёлтого ли дракона или белой кости? А если воины начнут пропускать караваны к перевалу, то смотри, какая теперь охрана? Раньше-то делали вот как…
Шаман стал рассказывать мне об охране караванов, рисовал ножом на земляном полу, сколько воинов выделялось на охрану малого каравана, сколько большого.
Я кивал. Тут нужно было запоминать побольше, может, и пригодится.
Потом Ичин отправил меня в материнский аил — собираться и ворошить одежду на предмет, чего с собой брать, а чего нет. Девушки натащили туда целую кучу подходящих рубах и курток.
Приказ был, оказывается, нести всё к Майе. Это только рыжая к нам сунулась со своими штанами!
Майа встретила меня с объятьями и улыбкой. Но Шасти в её аиле я не увидел.
Спросил как бы промежду прочим:
— А жена моя где?
— К скотине ушла, — спокойно, как само собой разумеющееся, ответила Майа.
— Ты присмотри за ней, пока меня не будет? — попросил я.
— Конечно, сынок.
Майа улыбнулась, и от сердца у меня отлегло. Крепкая она была, надёжная.
Моя мать умерла рано: молодой, красивой, сильной. Я и не рассчитывал никогда, что будет рядом со мной такая же любящая, сильная, надёжная. Почти как мать.
Я обнял Майю и подумал: «Она присмотрит. А прятки эти… Ну ладно, ну шутят, наверно, девчонки. Они ж подростки совсем, надо же им чем-то заниматься?»
В общем, я выбросил из головы исчезновение Шасти и с головой ушёл в сборы. Выбирать нужно было тщательно — я же верблюд.
Нож решил взять тот, с которым пришёл в воинский лагерь. Был он из неплохой стали, но выглядел непрезентабельно — простая деревянная ручка, обмотанная для верности кожей. Самое то для нищего зайца!
Заячьих оберегов мне взялся наделать неугомонный Истэчи. Приятель так и вился вокруг меня: то притащит сушёных заячьих лапок, то ветки осины — священные, мол, и вообще очень редкие в этих горах.
Ну, я и нашёл ему занятие: чтобы нарезал из этих веток оберегов, закоптил в дыму, песком натёр, чтобы состарить. Как будто я их носил с 2–3 лет, когда дали первое имя.
Сам я тщательно отобрал провизию: сухую колбасу, вяленое мясо, поджаренную ячменную муку. Железный котелок брать было с собой слишком дорого, пришлось обойтись глиняным горшком, а он оказался хрупким. Проблема…
Истэчи, услышав про котелок, долго смеялся, а потом показал, как вскипятить воду в обычном берестяном туесе.
А ведь я мог бы и сам догадаться! Видел же возле «бани» деревянные ведра и кожаные прихватки для камней!
Да, была в деревне волков и барсов почти настоящая баня. Похожие и в нашем мире сооружают туристы, да и на передовой я слышал, тоже ими не брезгуют.
В этом мире были, конечно, поправки на древность, но суть оказалась родная, банная.
Мужики разожгли костёр над кучей камней. Потом, когда прогорело, поставили рядом ведра с водой, воткнули жерди «шалашиком», накрыли сверху шкурами, соорудив этакую палатку.