Глава 3
Кость Барса
Меч у горла казался мне совсем не киношным. Да и вообще происходящее всё меньше напоминало кошмар. Все эти звуки, запахи, тени по стенам — производили впечатление вполне настоящих.
Разве может присниться так чётко?
Да и страха я не ощущал. А это был очень тревожный звоночек.
Говорят, что в кошмарных снах пугаются даже люди бесстрашные, потому что механизм воздействия сновидения на мозг — ирреален. Просыпаются детские страхи, из подсознания лезет всякая муть: кровавые мертвецы, гоблины или Ктулху из розовой невинной юности, осенённой Лавкрафтом и «Варкрафтом».
А я прямо-таки облегчение получил, когда меч ткнулся в шею.
У меня в бою всегда так. Поначалу вроде мандраж, а потом звяк в башке — и я уже весь как стёклышко.
Мог бы руку поднять — засадил бы сейчас этому «воину» в немытую челюсть!
Но правая рука двигалась еле-еле, а левая — вовсе не поднималась, скованная болью где-то под мышкой. Хотя я могу врезать и с правой, и с левой — почти с одинаковой силой.
Мог.
Но я только смотрел в чёрные узковатые глаза воина и думал спокойно так, как бы про между прочим: «А интересно, вот убьют меня здесь и что? Я умру, и всё кончится? Или „Дерсу Узала“ продолжится уже без моего участия, как нормальный сон?».
А может, я вернусь в этот странный зал, и прозрачные тени скажут мне: «Всё, не справился ты с заданием, Женька!» И подсунут новый кошмар?
Не дождавшись ответа, воин оскалился, замахнулся.
Я смотрел на него спокойно. Хотелось уже понять: проснусь сейчас или нет?
Воин подался вперёд. Меч дёрнулся, описывая дугу. И тут же раздался странный глухой стук — с таким нож с размаху втыкается в баранью тушу!
Майа завизжала, а размахнувшийся, чтобы зарубить меня, воин рухнул со всего маху на земляной пол. В спине у него торчала рукоять ножа. Массивная, костяная, обмотанная полосками кожи.
Меч отлетел и воткнулся в деревянный настил лежанки в паре сантиметров от моего бока.
Кто-то коротко вскрикнул. Я поднял глаза.
Второй воин корчился на полу, захлёбываясь кровью. А два парня, такие же темноволосые, в похожих кожаных доспехах, помогали ему побыстрее залезть в лодку к Харону.
Прямо-таки пихали его туда — один копьём, а второй мечом.
А вот Майа кричать перестала. Она смотрела на парней с такой ясной улыбкой, как будто они сейчас старушку через дорогу переводили. И как только воин на полу перестал дёргать ногами, кинулась к пришельцам с объятьями:
— Сыночки мои! — Она повисла на шее у того, что был выше и плечистее. — Ойгон! Темир! — Обняла второго. — Я думала — погибли! Сгинули! А где отец? Где Кай?
— Отец до последнего защищал правителя Юри, — пояснил старший Ойгон. — Или погиб с ним, или ушёл за пылающий перевал вместе с Эргеном. Кай был возле отца. Если боги спасли младшего — тоже уцелел. И мы следом пойдём. На перевал. Прощаться пришли.
— Живы, жи-вы! — нараспев повторяла Майа, всплёскивая руками.
— А это у тебя кто? — спросил старший, Ойгон, кивая на меня.
Он наклонился к нарам, на которых я лежал, выдернул меч. Попробовал рассмотреть, хорошее ли досталось оружие, но не сумел — в аиле вдруг резко стало темно.
«Так быстро темнеет только в горах! — осенило меня. — Рядом горы!»
— Не спрашивай его, сынок, — сказала Майа и захлопотала, разжигая очаг. — Он потерял душу. Не говорит по-нашему, только бормочет что-то своё. Шаманка сказала — с нижними духами беседы ведёт.
Майа оглянулась, ища подтверждения у старухи, но той в аиле уже не было.
У меня глаза округлились, как хитро бабка слиняла. Была — и нету, как испарилась. Вот же шустрая!
И бритый предатель тоже удрал под шумок.
— А если он враг нам? — спросил Ойгон, вглядываясь в моё лицо.
— Кама сказала, что на нём нет крови воинов нашего рода, — отозвалась Майа. — Может, он из волков или из воинов горных племён?
— Или слишком мал, чтобы убивать! — отрезал Ойгон.
Огонь света добавил немного. Ойгон поднёс к очагу меч, поцокал языком, оценивая качество стали.
Синеватая, чистая, она казалась здесь странной. Шалаш из дерьма и палок, и вдруг — такое оружие. Совсем режиссёры книжек по истории не читают.
— Смотри-ка, — сказал старший брат младшему, водя пальцем по навершию меча. — Видишь знак змеи? Злой меч, магами закалён. Придётся нижнему богу белок послать в дар, чтобы откупить.
Темир оценил его трофей, вздохнул с завистью — меч второго воина оказался похуже.
Ойгон кивнул брату на тела воинов, и они за ноги потащили убитых на улицу.
Послышался тихий разговор: сплошь низкие мужские голоса, и я догадался, что парни вернулись не одни, а с отрядом. И перерезали тех, кто пришёл сюда махать мечами да распоряжаться.