А женщины суетились вокруг, несли вещи — лёгкие льняные рубашки, тёплые кожаные платья с меховой отделкой, костяные бусы с кусочками разноцветных камней, витые серебряные браслеты.
Чистая, в новой рубахе из мягкого льна, с браслетами на обеих руках — очень они ей понравились, Шасти уснула в аиле хозяйки, которую звали Майа.
Уснула под песни женщин, перешивавших для неё одежду.
А едва рассвело первым делом взяла миску, прошептала над ней заклинание зеркала и долго пялилась в воду, не понимая, точно ли сошли с лица синяки?
И как только Майа, хозяйка аила, не застукала её за этим простеньким заклинанием?
Вот только Кай всё испортил. Когда мужчины собрались посреди деревни и начали обсуждать свои важные мужские дела, Майа велела девушке из аила не выходить. Но муж стоял близко, и было хорошо слышно.
Потому, когда Шасти услыхала, что её глупый муж собрался идти в ставку терия Вердена, она не выдержала, высунулась в дверь и закричала:
— Нет, не ходи!
Он же ничего не знал о мощи чёрных колдунов! Его там могли узнать! Многие воины видели княжича Камая во время битвы!
Но муж только засмеялся. И посмотрел так, словно не замечает ни нового платья, ни чисто умытого лица без единого синяка, ни расчёсанных с маслом, блестящих волос, ни браслетов на руках.
Майа быстро закрыла дверь, а Шасти едва не расплакалась.
Ей хотелось вызвать молнию и запустить её в упрямый мальчишеский лоб! Она столько всего стерпела, чтобы остаться с ним, а он!
— Ничего, заметит ещё, — утешила её Майа. — С мужчинами всегда так. Они носятся со своими важными делами, а перед носом ничего и не видят. Сейчас он занят, а вот вечером намоется в бане, размякнет душой и придёт. Почует, как хорошо от тебя пахнет, тогда и заметит. Пойдём коз доить дочка. Наорались уже эти ранние козодои, ушли. А то — как бы молоко у скотины не пропало.
— Но я не умею, — растерялась Шасти.
— А ты возьми миску с чистой водой и пойдём, я всё тебе покажу.
Глава 37
Есть такое слово «надо»
— Ну-у… Я бы тоже сказал — не ходи! — ухмыльнулся Майман, когда Шасти кто-то дёрнул сзади и утащил внутрь аила, а после и дверь притворил. — Но боюсь теперь! Подумает Ичин, что — я с бабами заодно! Пошлёт козлов доить!
Он захохотал, и смех подхватили другие воины. Только Ичин стоял задумчивый, даже не улыбнулся.
То ли притерпелся к топорным шуткам предводителя волков, то ли с духами советовался.
Майман — этот огромный и суровый на вид волчара — был, похоже, тот ещё приколист. Знал я одного мехвода вот с такими же дурацкими шуточками и такими же огромными лапищами.
— Разведчик нам нужен, это верно, — мрачно сказал шаман, когда смешки смолкли. — Многие потеряли волков. И молодым волки нужны. А сейчас к Белой горе и близко не подойдёшь. Где молоко брать?
— А раньше как было? — спросил я. — Кто-то охранял подступы к Белой горе?
— Нужды в этом не было, охранять её, — покачал головой шаман. — В Белую гору просто так не войдёшь. Там живут сновидящие, Дьайачы.
Он замолчал. И разговор вдруг повис, как мост над пропастью.
— И? — спросил я. — Ну живут и живут.
Я оглядел озабоченные хмурые лица и упёрся в физиономию Сурлана.
— Так ведь, нельзя сказать, что живут, однако, — развёл он руками.
— В смысле?
— Ну… — Сурлан оглянулся на Маймана, глыбой возвышающегося среди волков и барсов, но тот и не собирался ему помогать. — Их как бы… Вроде и нету, однако. — Старый барс изобразил руками очертание женского тела. — Но появляются вдруг. Одежда на них одинаковая, лица не видно. Одно слово — Дьайачы.
— Призраки, что ли? — предположил я.
— Помолчи, видишь, шаман думает? — ухмыльнулся Майман. — И сам пока подумай.
— О чём?
— О том, что возле входа в гору толкутся сейчас воины терия Вердена и его чёрные колдуны. А ведь никто не может войти в главную пещеру, если этого не хотят сновидящие. Выходит, Дьайачы сами впускают врагов?
— Сновидящие — это сон Белой горы, — неуверенно сказал Аймар. Он был моложе других и не боялся показаться глупым. — Белая гора просыпается — и они засыпают. Может, гора проснулась?
— Так или иначе — разведчик нам нужен, — подытожил Майман. — Чтобы разобрался, что там творится, и как нам туда влезть. Без молока Белой горы воевать будет трудно. — Он поднял ладонь и провозгласил, ухмыляясь: — Тихо! Великий шаман очнулся от дум!
— Сновидящие — не призраки, — заговорил Ичин, не обращая внимания на подколки Маймана. — Иногда они являются воинам в снах, иногда — наяву. Никто не знает, сколько их, и все они отзываются на одно имя — Дьайачы. Никто не знает, откуда они появляются. Но дотронуться до них можно.