– Я так думаю, это мы какой-то канал для огородников поймали, – нарушил всеобщее недоуменное молчание Главный Связист. – Хотя вот смотрите – вроде попы... Свадьба, что ли?
– Во всяком случае, не католический обряд, – заметил сэконд.
– И не протестантский. Похоже на православный... Хотя – нет. Это не христианская служба вообще. Ни одного креста, – сообразил руководитель оперативной разведки.
– Значит, неправильно этих... этих вот попами называть, – зачем-то ударился в терминологию Дирек. – Жрецы они, значат...
– Во всяком случае, какие-то служителя культа. Вот те, что в алых плащах, с золотом – те постарше будут, – задумчиво продолжал Сол, – а те, что просто в беретах таких – это, видно, просто распорядители, что ли... Красивая служба... А вот опять пошло – «репортаж из провинции».
Кай еще до этого сюжета успел отметить, что посреди всех городков, появившихся на экране, возвышалось крупное, по всей видимости, культовое сооружение ярко-алых тонов, с золотыми орнаментами. По форме оно напоминало перевернутый купол древнерусской церкви, запомнившийся ему по «Святой Анне», и по голограмме на стене каюты Тимоти. Громадное, по масштабам городков Колонии, здание с помощью какого-то архитектурного ухищрения как бы стояло на узком основании и сверху венчалось резной зеленой каймой и неким завитком, воспроизводившим изгиб какого-то символического стебля. Кое-где этот завиток повторялся – на кованых решетках заборов, в скромных настенных фризах... Потом он сообразил, что других художественных излишеств в кадре вообще не появлялось.
Потом изображение, сопровождаемое негромкой, приятной музыкой и закадровым непонятным текстом, пропало, и на экране возникла алая, в золотую крапинку заставка, служившая фоном для миловидной дикторши.
Она с воодушевлением произнесла краткую речь, после чего исчезла, уступив место какому-то сельскохозяйственному сюжету. Телекамера крупным планом показывала зрителям пышный куст, усыпанный зрелыми ягодами. Изображение сопровождалось эмоционально окрашенным текстом, в котором невозможно было разобрать ни единого слова.
– А что с переводом активные методы не проходят? – обратился к связисту ранее молчавший Командир Десанта, и Кай подумал, что молчание явно пошло на пользу его репутации, чем такой вот вопрос.
– Вы говорили что-то про интерференцию... – закончил Десантник.
– Интерференция здесь, что покойнику клизма, скажу вам прямо, сэр, - предельно вежливо ответил Связист. – Тут, извините, семантику с грамматикой местного языка нужно запихнуть в корабельный компьютер, с чем мои ребята и мучаются со вчерашнего утра. Так что в ближайшее время надеемся получить отчетливый текст.
Тем временем камера перешла сначала на средний, а потом на дальний план, и все сидящие перед монитором увидели, что ухоженные поля простираются далеко за горизонт, словно вся эта уютная планета была исчерчена в зеленую полоску. Аккорды музыки стали патетическими, проникая глубоко в душу.
«Господи, где я это уже слышал? – подумал Кай. – Ведь слышал же... Что-то очень старое, традиционное... Двадцатый век... „Битлз“»...
Только сейчас он понял, что напоминало ему здание с ало-золотым куполом – гигантскую ягоду... В душе у него зародилось не лучшее предчувствие относительно того оборота, который принимает их миссия...
Кэп тоже что-то почувствовал, потянулся к терминалу и на вспомогательный экран вызвал запись только что прошедших кадров.
Остановил. Дал максимальное увеличение изображения одной из ягод, врубил программу опознания образов. И на экране почти мгновенно возник ответ:
ПЛОД FRAGARIA VESCA.
– Э-э-э?.. – кэп обернулся к сэконду.
– Да, – сказал тот. – Просто земляника.
10
И снова возникла алая, в золотую крапинку заставка. Симпатичная дикторша снова повела речь о чем-то исключительно важном. На этот раз речь шла, судя по всему, о чем-то суровом, но неизбежном. В голосе девушки возобладали минорные тона – высокая скорбь даже. Только понять ее было задачей нелегкой даже для специалиста по французским диалектам – слишком много каких-то одним только аборигенам понятных иносказаний и метафор громоздилось в коротком, минуты на три, тексте. Двое из присутствовавших, имевшие представление о французском – Помощник капитана и Кай – понимающе переглянулись, остальные четыре члена Комиссии с кэпом Джейкобсом во главе просто обалдело смотрели на экран. Там шли сопроводительные кадры.
Под мужественные аккорды, исполняемые в чуть замедленном темпе, камера панорамировала несколько довольно узких рвов, вполне сельскохозяйственного вида, если бы не декоративные (красные с золотым, конечно) шнуры и полотнища, вытянутые вдоль них и перемежаемые столбами-жезлами, украшенными уже знакомым завитком. Тут и там маячили тоже знакомые фигуры жрецов-распорядителей. Это была церемония. Обряд. Пышная, но довольно мрачная процессия появилась в кадре и приблизилась ко рвам.