Дул довольно свежий ветер с моря, что не могло не радовать егерей, это означало, что в ближайшие часы им не придется вкалывать на веслах. Многие еще не до конца пришли в себя от попойки. Так что большинство бойцов, включая и того самого капрала Вирета, у которого я по непонятной, но счастливой случайности выиграл на спор (со слов сержанта, сам я сколько ни старался, ничего вспомнить не мог) карабин, разместив ранцы и подстелив одеяла, быстро уснули.
Остались бодрствовать лишь часовые, сержант и я. Что поделать, мне просто не хотелось спать, слишком много и сразу переменилось в жизни. От такого и голова кругом может пойти. Времени оказалось в избытке, и я, помня приказ командира, потратил его с пользой — накрутил патронов. Занятие это неспешное, руки работают, голова свободна, так что можно наблюдать и думать. Делу это не помеха.
Мы плыли мимо холмистых, местами поросших густым смешанным лесом берегов. Река неспешно несла свои воды к океану, а кораблик со скоростью узлов в пять-шесть тянулся против течения, подгоняемый восточным ветром. День уже был в самом разгаре, ощутимо припекало. У обреза воды копошились птицы, в реке плескала рыба, в тихих заводях и старицах цвели кувшинки. Несколько раз замечал зверей, выходящих на водопой. Кабаны, олени, дикие быки. Охота в здешних краях должна быть богатой.
Конечно, горный Ардайл окрестности ничуть не напоминали, но вот суровая и дикая, без единого намека на человеческое присутствие природа — роднили эти такие далекие друг от друга земли. А сказать по правде, для меня дикие леса куда привычнее и безопаснее всякого города и скопища людского. И вот парадокс, впервые за последние три месяца на душе стало спокойно. Можно сказать, вернулся в родную стихию, снова в руках оружие, рядом — опытные воины. И кто на нас?
Патронов накрутил восемь десятков — ровно по числу ячеек. Набил ими патронную сумку (шесть десятков зарядов) и два поясных подсумка (по десять в каждый). Заметив, что сержант достает свою трубку, перебрался поближе к командиру и задал несколько наводящих вопросов. Это с виду Худ суров, а при случае очень даже любит поговорить. Нужны только повод и тема. А сведений и полезных знаний у командира — более чем достаточно. Только слушай и запоминай.
— Сержант, а что там, дальше? — махнул рукой на запад.
— Правильный вопрос. Дальше огромный остров или даже целый материк. И много всякого. Сам скоро увидишь.
— Есть ли поселения еще кроме нашего?
— Есть, как не быть. Только они не подконтрольны Империи.
— То есть мы сейчас пересекаем границу?
— Нет тут никакой границы. Весь остров-материк Государь Император объявил своими владениями. Так что лучше сказать, мы не границу пересекаем, а выдвигаемся в разведку на временно неподконтрольные закону и власти земли. Так-то.
— Я еще хотел спросить. Армейские маги ведь умеют зелья и эликсиры варить, тогда почему у солдат их нет почти ни у кого?
Набив и раскурив трубку Родни задумчиво глядя на проплывающие мимо берега начал свои пояснения.
— Волшебство дело такое. Вот ты про нашего армейского мага спрашиваешь, мол, что ж он нас лишними снадобьями не снабжает… А по мне и без них обойдемся. Или сами раздобудем. Так-то оно вернее и надежнее. От магов лучше держаться подальше. Даже если они служат с тобой в одном легионе. Запомни, у их волшебств всегда свои дела на уме. Мы для них — разменная монета и инструмент, при том не из дорогих. Вот ты что с метлой делаешь, если она ломается или просто не нужна? Можешь и выкинуть или отставить куда в темный угол. А для магов мы и есть такая метла, сор заметать… Но и понять их можно. Живут маги — очень долго. Имеют могущество огромное и власть. Сколько их всего? Тысячи на весь мир, не больше. Так что думать они должны на века вперед. Планы строить и карьеру свою, борьбу за власть и богатства, не нашего калибра, Каржас, другие. Тут речь про источники маны, могущественные артефакты и тайные знания.
Эти слова заставили меня вздрогнуть. Получается, что сейчас я сам являюсь натуральным объектом интереса для любого волшебника. А сержант между тем продолжал, размеренно пыхая трубкой.
— Самый старый маг, которого мне довелось видеть, перевалив далеко за пятьсот лет, выглядел живчиком. И даже молодые, кто одних с нами лет, даже твоего возраста, они на себя эти пятьсот лет словно примеряют заранее, промысливают как и чего делать. Такие дела. — И убежденно повторил. — Чем меньше мы попадаемся к ним в лапы, тем нам же и спокойнее. А зелья — сами покупаем или еще как добываем. Только никто обычно про то не говорит, все же вещь преизрядно дорогая. — Подумав, он добавил. — Но если командование требует, то и маги свою работу делают, обеспечивают нас всем необходимым.
— А куда мы направляемся, господин сержант?
— В картах понимаешь?
— Топографических? — уточнил на всякий случай.
— Хех, вроде того. Смотри, — Худ развернул планшет, — вот река, вот Нимфей, вот гора Митра, вот горы, которые сейчас у нас с севера. Здесь, в ста пяти верстах от устья реки озеро. Туда мы и идем. Дальше на запад полуостров кончается, и начинаются великие Становые горы. А вот на юг от реки, идет цепь невысоких гор, которые называются Белыми. Здесь, от озера на север и начинается старая легионерская дорога, вдоль которой стоят руины лимеса — пограничной черты. Форты, дозорные башни и три крепости. Одна тут, — и он ткнул пальцем рядом с озером, откуда и брала свой исток Пента, — вторая ровно по середке, звалась Оссиум, стоит на большом холме, а третья на берегу моря. Крепость называлась прежде Карасса, теперь там одни руины. А вот и город в паре дюжин верст от нее на запад, уже за лимесом — Гераклея Поларис, теперь его называют просто Вольным. Вот там нас через две недели и будет ждать морской бот, посланный из крепости. Надо будет пройти всю линию и не по прямой, а такой змейкой, захватывая и сам лимес, и руины поселков, ферм, усадеб к востоку от пограничной черты. Там и старых курганов, катакомбных захоронений хватает. Понятно, часть разграблена, но много и уцелело.
— А вы там уже бывали?
— Два месяца назад. Все было тихо. Но вот недавно пришли дурные вести. Так что надо все проверить. Пока что Империи не хватает сил восстановить лимес, но хотя бы проверить чего тут творится и показать, что власть все равно есть, мы должны. За день на барке, если ветер удержится, пройдем примерно восемь десятков верст. Будем и в сумерках идти, сейчас ночи светлые. Переждем темноту и дальше двинем. Рано утром ужена озере окажемся. И двинемся на север. Там получается еще полторы сотни верст. По лесам и буеракам. Идти будем сторожко. Без спешки.
— Еще один вопрос. Как в нашей команде принято добычу делить? — Тема эта для меня совсем не праздная. Война и мародерка — всегда идут рука об руку. Для солдата это куда более надежный источник обогащения, чем жалование.
— Ха, еще и в бою не был, а про добычу думаешь? Сразу видно опытного бойца. Все, что сам взял на убитых тобой врагах — твое. Остальное в общий котел. И делится на двадцать пять долей. Три доли мне, как командиру, по две капралам и старшим дозоров, по доле на рядовых егерей — без разбора на новиков и ветеранов.
— Но это же двадцать четыре доли?
— Ха, ловко считаешь, Каржас, молодец. Еще одна доля идет или на помощь раненым, если надо будет, или как команда приговорит — самому шустрому и полезному. И вот еще что. Если кто-то сможет поднять очень ценную добычу, то команда может решить оставить его без общей доли. Все по справедливости.
— Ясно. Буду иметь в виду. — Не очень понятно, в чем тут справедливость, но логика понятна. Получится хапнуть большой куш, не егози и не требуй еще кусок.
Ветер продолжал радовать и гнал нашу барку вверх по течению реки. Шли до глубоких сумерек и только когда на темнеющем небосводе стали появляться первые звезды, спустили парус и встали на якорь. Егеря вышли на берег и развели костры. Меня первым делом отправили собирать хворост. В ночном лесу было очень темно, но каким-то чудом смог найти поваленный ствол. Точнее, моя нога нашла, крепко приложившись о бревно. Хорошо, что ботинок крепкий, а так бы пальцы точно отшиб. Ухватил и приволок лесину прямо к огню. Всё, мой служебный долг исполнен.