— Я не хочу, чтобы ты грустила, — сказал я, слегка пожимая плечами. — Я подумал, что могу помочь.
— Как ты собираешься помочь?
— Я могу рассказать тебе шутку.
— Серьезно?
— Ну, да.
Ресницы, обрамляющие радужные глаза, затрепетали, а затем веки надолго опустились. Глубоко вздохнув, Милена открыла глаза и снова посмотрела на меня.
— Ни к чему это, — сказала она.
— Знаю, — ответил спокойно. — Мне так хочется.
— Ты хочешь рассказать мне шутку.
— Да.
Ее глаза засияли. Красивым, соблазнительным светом.
Я был в полной растерянности.
— Хорошо, — согласилась она.
— Правда?
— Давай начинай, — пробормотала Милена, — пока я не передумала.
— Ладно, — я сделал глубокий вдох и понял, что в моей голове не было абсолютно ни одной шутки, чтобы рассказать ей, и под давлением необходимости придумать хорошую хохму, мой разум полностью заледенел. Я знал несколько хороших анекдотов, и был хорошим рассказчиком, но прямо в этот момент не мог придумать ничего, кроме глупых детских шуточек.
— Ну, и? — посмотрела на меня Милена. Я был уверен, что она даже стала постукивать своей ножкой.
— Почему капитан смыл воду в унитазе? — ляпнул я.
Ее брови поднялись, но она ничего не сказала. Было слишком поздно придумывать что-то лучшее, поэтому я просто выпалил последнюю фразу с ошалелой улыбкой:
— Потому что он насрал туда!
Она не отводила от меня взгляд, но при этом уголок ее глаза еле заметно дернулся. Если бы я не был так очарован ее глазами, я бы, вероятно, не обратил на это внимание. Поэтому, я точно знал, в чем была причина – это означало, что она готова уступить.
Мое сердце забилось быстрее.
Она отвернулась, пряча чуть наметившуюся улыбку, чтобы отвести взгляд и перевести дух.
— Это было ужасно, — сказала она мне.
— Знаю, — согласился я. — Просто не смог больше выносить это давление.
Я засмеялся, и она засмеялась вместе со мной. Ее глаза заискрились и засверкали от смеха, и мой пульс снова участился. Я не мог оторвать от нее взгляд и поймал себя на том, что сам вдруг опечалился, когда ее лицо опять стало грустным.
— Что случилось? — спросил я ее.
Милена тяжело вздохнула и махнула рукой в сторону стула напротив нее. Я был очень счастлив присоединиться к ней и подтащил барную табуретку поближе к столу. Облокотившись, – просто желая быть немного ближе к ней, – я ждал, пока она что-нибудь скажет.
— Мой брат засранец, — наконец заявила она. — Я понимаю, что он желает мне добра и все такое, но он серьезно вмешивается в мою жизнь.
— Что он сделал?
— То же самое, что и всегда, — сказала она. — Он пытается управлять моей жизнью. Пытается заменить мне маму и папу.
Ее голос немного дрогнул, когда она упомянула своих родителей, и я понял, что они умерли.
— Что с ними случилось? — тихо спросил я. — Ну, если, конечно, ты хочешь рассказать мне. Я не пытаюсь совать свой нос в твои дела.
Я хотел, я, наоборот пытался все разнюхать.
— Ладно, — исправился я, все же не желая ей врать. — По правде говоря, я хочу совать свой нос. Я хочу знать, если ты готова все мне рассказать.
— Автомобильная авария, — сказала она, разглядывая свои пальцы, лежащие на столешнице. — Около года назад. Мы переехали сюда несколько месяцев назад, потому что у нас здесь семья, и наш дядя вынудил нас переехать.
— Ты не из Чикаго?
— Нет, — сказала она, — из Куинси.
Кажется, это маленький городок недалеко от Сент-Луиса, но я не был уверен. Мне было интересно, близка ли она со своим дядей или братом. Я задумался, хотела ли она переехать сюда или чувствовала себя обязанной сделать это. У меня была сотня вопросов, которые я хотел задать, чтобы больше узнать о ней, слушать ее голос и смотреть в ее глаза, пока она делилась со мной своими проблемами.
Может быть, благодаря напиткам или глупой шутке, но она решила открыться мне. Милена рассказала, как сильно скучала по своим родителям и как ее брат пытался помочь; но он просто не был в состоянии это сделать. Она немного рассказала о своем дяде, который жил в огромном особняке, и то, что он хотел, чтобы они оба жили с ним. Ее брат согласился, но она сняла квартиру, пожив там всего несколько недель, предпочтя жить самостоятельно.
— Он хочет, чтобы я вернулась к ним, — сказала Милена. — Он очень настаивает на этом, и я даже не совсем понимаю, почему. Вообще-то, я думаю, что это наш дядя настаивает, а Миха просто передает мне сообщения. Что бы там ни было, мне это надоело.