Билли положил свою дочь на траву и опустился на колени рядом с ней. Мы все бросились вперед.
— Она дышит? — рыдала Джинни, преклоняя колени на траве рядом с ней.
— Кто-нибудь, принесите воды! — закричала я.
Бастер крикнул в ответ:
— Сейчас вернусь!
— Есть сердцебиение, — сказал кто-то другой. — Кажется, она дышит.
Следующие несколько минут были безумием: родители плакали, Бастер вернулся с водой и отмывал лицо девочки от сажи, люди вокруг кричали.
Наконец, мы услышали сирену пожарных машин, поднимающихся на гору. Через несколько минут, когда они к нам добрались, пожарные смогли потушить пожар большим огнетушителем. В основном огонь был в передней части трейлера, но дым причинил немалый вред, трейлер был разрушен. Дом этой семьи исчез, и я знала лучше, чем кто-либо, что им сложно будет начать все с начала. Теперь у них ничего не было. Отчаяние наполнило меня — за них, за всех нас. Я втянула воздух, чувствуя, что в любую секунду могу разрыдаться.
Они погрузили Мэри Джейн в машину скорой помощи. Девочка дышала и плакала, что должно было быть хорошим знаком. Судя по всему, из того, что я слышала из разговоров, она спала в задней части трейлера, и каждый из родителей считал, что другой забрал ее. Прибывая в страхе и хаосе, Билли пытался потушить пожар на кухне, и они вывели двух других детей, а маленькая Мэри Джейн осталась внутри. Я даже не знала, что Джинни живет с Билли Уилкс или что у них есть маленькая дочка. Муж Джинни был одним из мужчин, погибших на шахте восемь лет назад. Я была рада, что она нашла свое счастье. А теперь вот это. Вдруг, мне стало не по себе из-за того, что я не была в курсе, как проходила жизнь этих людей, пока была вдали. Мне было больно говорить о доме.
Я осталась, пока все обсуждали, что могли бы предложить семье, когда те вернутся из больницы. Кора Левин собиралась взять двух детей постарше, а у Шерил Сагс была комната для родителей и маленькой Мэри Джейн.
Стоя там, слушая их всех, мое сердце сжалось. Эти люди, какими бы обездоленными они ни были, всегда пытались помочь другим, если знали, что кому-то нужна помощь. Они были хорошими людьми — хорошими людьми, без гроша в кармане. И все же, они предлагали все, что могли дать.
— У меня есть немного денег на банковском счете, — сказала я. — Утром я съезжу в город утром и куплю детям одежду.
Все вокруг закивали.
— Спасибо, Тенли.
Я посмотрела на Кайленда. Его взгляд был сосредоточен на мне, и только на мне. Я не могла думать о нем прямо сейчас. Больше не могла думать о лжи, которую он мне сказал. У меня не было сил.
Развернувшись, я пошла к трейлеру. Когда была уже в нескольких сотнях ярдов от него, эмоции нахлынули на меня с такой силой, что мне захотелось упасть на колени. Я споткнулась. Мне стало горько от того, сколько боли и тягот пришлось пережить этим людям за всю их жизнь. За семью, которая только что потеряла свой дом. За всех тех, кто будет бороться, чтобы хоть что-то изменить. За то, как это больно, жить здесь… и в тоже время так правильно. Я устала, очень устала. И все же освобождение казалось таким недосягаемым. Я так долго сдерживалась, что не знала, как облегчить свою душу.
Я села на верхнюю ступеньку и положила голову на руки. Никто не мог увидеть меня здесь.
— Эй.
Я вздрогнула и, посмотрев в сторону, увидела Кайленда, стоящего неподалеку с руками, засунутыми в карманы.
— Привет, — тихо сказала я.
Я была уверена, что выгляжу как полнейший беспорядок. Но и Кайленд выглядел довольно плохо — сажа на лице, рубашка была порвана и грязная. Он был похож на мужчину, который только что вбежал в горящий трейлер, чтобы спасти маленькую девочку.
Я подвинулась на ступеньке, и кивнула в сторону пространства, которое только что освободила. Он выглядел потрясенным, но сразу же двинулся ко мне и сел рядом. Наши тела были близко друг к другу. Я чувствовала его тепло. Я так хорошо помнила, как оно ощущалось на моей коже, когда посреди ночи он обнимал меня.
Я повернулась к нему и облокотилась на шаткий поручень.
— Это было храбро, то, что ты сделал.
Кайленд покачал головой.
— Те люди сделали бы для меня то же самое.
— Да, — сказала я. — Так и есть.
Он кивнул, не глядя на меня.
— Знаешь, все эти годы, что были раньше, иногда, на моем крыльце появлялась корзина ревеня, или пара банок фасоли, или что-то еще. Я до сих пор не знаю точно, кто это был, но… думаю, они знали, что я лгу о матери, все еще живущей со мной. Думаю, они делали для меня все, что могли. Это помогло мне продержаться несколько месяцев.