После того дня, когда она застукала меня за поеданием остатков чужого обеда, я видел, как она смотрела на меня, когда думала, что я не смотрю. Мне не было чуждо наслаждение прекрасным сексом. Я не отказывался от предложений, если они у меня были. Кто откажется от зова тела, чтобы напомнить себе, что вы не были созданы только для страданий? Но почему-то я почувствовал, что Тенли не смотрит на меня с таким интересом. Она смотрела на меня так, будто разгадывала какую-то головоломку, будто хотела узнать меня. И я хотел знать почему.
Глупец. Идиот.
В ней было такое спокойствие — что-то успокаивающее, странное сочетание силы и уязвимости. Она была прекрасна, я тоже это заметил, но ее красота была явно чем-то, на что она не прикладывала много усилий, что сделало ее еще более привлекательной. Для меня, по крайней мере. Она не наносила никакого макияжа, а ее волосы обычно собирались в простой хвостик. Очевидно, она не считала, что ее внешность является ее самым ценным достоянием. И это заставило меня задаться вопросом, а что было? Ее ум? Может быть. Не то чтобы у нее была возможность выиграть эту стипендию. Я работал над этим еще до того, как начал учиться в средней школе. Я даже изучил все достижения прошлых победителей и убедился, что прошелся по всем пунктам. Мне нужна была эта стипендия. Вся моя жизнь зависела от этого. Так что, не имело значения, как сильно меня интересовало то, что связано с Тенли. Я скоро уеду и никогда не оглянусь назад, не на прекрасную, зеленоглазую Тенли Фалин, не на кого-либо еще.
Так почему я не мог перестать думать о ней?
Глупец. Идиот.
Немного подумав, я затащил свой рюкзак на кровать и вытащил учебники. Я не должен отвлекаться от выбранного пути. У меня только шесть месяцев, пока школа не объявит победителя стипендии, которая вытащит меня из этой забытой богом дыры, подальше от безнадежности, подальше от голода, подальше от шахты, где мой отец и старший брат погибли во тьме в милях под землей.
Несколько дней спустя я заметил Тенли, идущую впереди меня по дороге, ведущей к нашим домам. У нее в руках была книга, и она читала её на ходу. Глупая девушка, она ведь могла споткнуться и сломать себе шею. Я отстал, наблюдая за ней. Подумал, что должен ей кое-что за то, что она сделала для меня. По крайней мере, мог убедиться, что она в целости вернется домой из школы. И удостовериться, что она не заметит меня. Я больше не стану говорить с Тенли. Так было лучше.
Я немного испугался, когда она внезапно повернула на лесную тропинку. Какого черта? Я стоял на дороге в течение минуты, наблюдая, как она исчезает в лесу. Эта девушка сама нарывается на то, что бы быть съеденной рысью. Я выпустил разочарованный вздох и последовал за ней.
Прежде я уже проходил этим путем. Я был на каждой тропинке, на этой горе либо с моим братом, когда он был еще жив, либо сам по себе. Но я понятия не имел, что здесь делала Тенли, потому что здесь нет ничего интересного, кроме крутого края известняковой скалы.
Через пять минут или около того, пробираясь по узкой тропе, я вышел через ветви деревьев. Тенли стояла спиной ко мне, глядя на заходящее солнце, на горизонт светящийся оранжевыми, желтыми и белыми лучами, выходящими из облаков.
Великолепное, красочное небо простиралось перед нами, как будто пытаясь компенсировать уродство нашей жизни, нашу постоянную борьбу. И на самый короткий миг, мимолетный момент, может, так и было. Если бы я мог схватить его и заставить остаться. Если бы я мог ухватить что-нибудь хорошее и заставить остаться.
Тенли села на выступ скалы, продолжая смотреть на светящийся закат. Когда я подошел к ней, она резко повернулась ко мне, и вскрикнула, прижимая руку к груди, и широко раскрыв глаза.
— Боже, ты напугал меня! Снова. Что с тобой не так?
— Извини.
Я подошел и сел рядом.
Она закатила глаза и откинулась назад, положив руки на скалу, снова уставившись на небо. В течение минуты мы сидели в тишине. Наконец она посмотрела на меня, выгнув бровь.
— Полагаю, ты думаешь, что если продолжишь появляться там, где нахожусь я, в конце концов, я влюблюсь в тебя.