«Скорее бы глубокий снег, что ли», - подумал Корней Павлович без особого энтузиазма. Он знал, что даже в очень снежные годы в горах остаются продуваемые чистые тропы.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
У Пирогова был договор с шоферами - присматриваться к тракту, запоминать каждого встречного и место встречи.
И хотя шоферам не отводилась исключительная роль, но они были надежной ячеей в сети, раскинутой Пироговым где только было возможно.
Поздно вечером подкатили к райотделу два бийских ЗИСа. Пирогов, услышав, вышел на крыльцо.
- Ну, здравствуйте. Вижу, новость привезли. Заходите.
- Погоди, не торопи, - за двоих сказал старший, облокачиваясь на столбик забора. - Хочешь, глянь в кузов.
- Сначала на словах.
Шоферы переглянулись - кому начинать. Младший, лет двадцати пяти, первым отвел взгляд, уступая старшему.
- Такое, знач, дело. Отъехали от Хабаровска. Перед мостиком, против Святого ключа, сразу после спуска направо… Ну, знаешь?..
- Помню, - Пирогов знал это место, знал ключ, кем-то запертый в металлическую трубу, отчего вода бежала как из водопроводного крана. Ключ с давних пор именуется Святым, каждый проезжий и путник считают обязанностью отведать его воды, оставить на кустах сувенир - матерчатую ленточку или конский волос.
- Вот, знач, спускаемся сторожко, где юзом, где катом. Глядь, у дороги лежит. Ну, то ли человек, то ли зверь. Голова, знач, лапы или руки вперед. Вытянулся… Открываю дверку, показываю, - старший кивнул на молодого, - показываю ему: если беда какая, жми что духу в твоих цилиндрах. Подъезжаем, зверь израненный весь, подыхает. На груди и на боку - две пулевые дыры. Интересно?..
- Очень интересно. Взглянем.
В кузове, лежала убитая кабарга. Шоферы зажгли фонарь.
- Вот дырка и вот. От пули.
- Да, раны огнестрельные. Говорите, еще живая была?
- Чуть живая. Глазом повела, когда подошли, шеей дернула…
- Очень интересно. И след есть?
- На снегу, как на картинке. И кровь.
- Интересно, - третий раз повторил Корней Павлович уже машинально, думая о своем. - Отвезите меня на место.
Шоферы помедлили. Младший зачем-то стал щупать кромку борта. Старший откликнулся, между делом скребя щетинистый подбородок, чуть не высекая из него искры:
- Оно, почему бы и нет. Только дохлые машинешки-то, шибко не газанешь. А станется, и вовсе не доедешь. Через километр - рушатся.
- В претензии не буду.
Клокоча, как закипевшие самовары, скрипя и ухая на рытвинах, ЗИСы покатили через центр.
В кабине пахло бензином и еще чем-то сладковатым.
- А что, Палыч, очень важное в этой козе?
- Думаю, очень. Пожалуй, даже очень.
Урсул круто взял влево, и дорога пошла по горбатой долине, зажатой меж гор. Фары выхватывали впереди то куст, то дерево, а сзади плотной непроницаемой стеной стояла ночь, пасмурная, холодная. Машина осторожно клюнула носом, скатилась с горки. Под колёсами скрипнул расхлябанными досками настил. За стеклом обозначилась темная лента речки. Берега ее белели снегом.
Шофер тормознул, выключил мотор.
- Донесло.
Распахнул дверцу, оглянулся.
- А Ваське, знач, не подфартило. Стал.
Пирогов осмотрел место, где лежала кабарга, нетерпеливо шагнул к четкому следу. Он уходил к речке и терялся в ней. По камням, рискуя поскользнуться, Пирогов перешел речку. Снег на том берегу лежал нетронутым. Только голыши покрупней чернели боками из-под лихо вскинутых белых беретов. Значит, кабарга сколько-то шла по воде. Чутко всматриваясь в каждое пятно, Корней Павлович пошел по берегу, узкой полоске у подножия каменной, выше неба горы.
Следы не попадались, и он уже решил, что поторопился перейти реку. Возможно, кабарга шла той стороной, по инерции влетела в воду и тут же выскочила из нее. Наметив себе конечную точку и поворот, Пирогов пошел дальше и тут заметил длинную борозду на снегу, похожую на след санного полоза, чуть выше начинался кабаргиный след. Уставшее животное не рассчитало прыжок и зацепило кромку берега.
Корней Павлович оглянулся на машину. Шофер стоял перед капотом в полосе желтого света фар и не спускал с него, Пирогова, глаз. Второго ЗИСа все еще не было.
Прикинув направление, откуда бежала раненая кабарга, Пирогов вернулся к машине.
…Случилось неправдоподобное: разговаривая с шофером, Пирогов сомкнул на мгновение веки, даже не сомкнул, просто неожиданно мигнул раз-другой, а когда разомкнул, над горами во всю хозяйничало румяное утро. Он понял, что проспал остаток ночи.