- Сахаров - не просто темный подневольный мужичок. А один из тех, на ком держалась белая гвардия. Эти Сахаровы не грезили о высоких чинах и должностях. Их устраивала унтерская неприметность и возможность лично чинить суд и расправу. Они даже не пытались осмыслить происходящее в стране, хотя попробуй они сделать это, могли бы понять и оценить многое. Ведь они ой как не глупы! Но им казалась клятвопреступной сама попытка осмысливания. За такие опыты они рубили головы налево и направо. И своим, и нашим… Знаешь, это очень сложная и опасная категория людей. Многие из таких Сахаровых не прекращали пакостить до недавних пор да, наверное, пакостят и теперь. Многие, поняв безуспешность политической борьбы, перестроились на откровенную уголовщину.
- Тогда почему он не взял к себе Якитова? Ведь кто-то должен чистить парашу…
Корней Павлович развел руками.
- Законный вопрос. Я задавал его себе. Трудно сказать пока что-то определенное. Но мне кажется, Якитов разочаровал Сахарова. Точнее, Сахаров увидел, что Якитов не тот человек, который ему нужен. Якитов - запутавшаяся, трусливая фигура. У него проходящая болезнь. А там, - Пирогов кивнул за окно, - там люди другой категории. Им нужны газеты и даже географические карты.
- Ты считаешь, что Федька не совсем пропащий?
- Конечно.
- Это как же? - живо спросил Павел.
И Пирогов вдруг будто впервые подумал, что Павел, наверное, хорошо знал Якитова с детства, может, даже дружили, пока один не обзавелся семьей, детьми, и отношения их поостыли. То, что произошло между ними октябрьским вечером, обострило память и оставило у Павла горьковатый привкус непоправимого.
- Извини, - Пирогов глазами показал на стопу листов, - в суматохе забыл сказать тебе: судили Якитова, неделю уже как.
- Как судили? Где?
- В области. Второго числа.
- Трибунал?
- Трибунал.
Корней Павлович дернул уголками рта - улыбнулся ровно столько, чтобы заметил Павел.
- Суд, трибунал - не в них дело. Суть в преступлении, в личности подсудимого… Одним словом, обошлось.
- Что обошлось?
- Получил хороший урок… Внукам закажет не ходить по родне…
- Не темни, командир.
- Сложный случай… В деле Якитова оказался любопытный документ - собственноручное письмо на имя секретаря обкома. Не ожидал? То-то! Очень любопытное письмо! Написано на нескольких листах карандашом. Бумагу и карандаш в Бийске прихватил, уходя от родственников. Писал в лесу. В Топучей опустил в ящик… Это письмо и решило его судьбу. Искреннее письмо! А в конце приписка: жду на вершине у Семинского перевала, у двухэтажного дома три дня, самому прийти духу не хватает. Так вот. А письмо в обком на седьмой день пришло. Почта-то неважно работает. И тогда пошел Якитов сдаваться, да напоролся неожиданно на тебя. Как ведь бывает, шел с повинной к власти - власть произвола не допустит, а встретил постороннего человека, к тому же знакомого, к тому же солдата. Ну и сплоховал - дал задний ход…
- В штрафной? - спросил Павел.
- Представь, нет. Секретарь ходатайствовал, просил внимательней разобраться. Якитов, говорят, плакал от радости. Сказал как-то здорово. Вроде - побыл я в волчьей шкуре, поглядел со стороны на землю родную, вот она - твоя и не твоя, потому что с тем земля родство хранит, кто до конца дней ни на грамм не растрачивает своей сыновней преданности. Хорошо сказал. Чуть суд не прослезил… С первой группой призвали его вторично. Поехал веселый, молодой. Обещал писать письма.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Следственный отдел управления утвердил срок ликвидации банды - двадцатого ноября. Эту облегчающую весть привез нарочный на черной «эмке». В опечатанном пакете, кроме того, оказалось с десяток фотографий.
Это, конечно, были не сами фотографии, а копии, и не совсем удачные в большинстве случаев: бледные, точно из тумана, плоские лица были невыразительны, пожалуй, чересчур общи, потому что тени сливались с полутенями, а они - с волосами, усами, бородами. Мелкие приметы совсем не просматривались.
«Черта тут узнаешь! - подумал Пирогов. - Только голову заморочишь себе и людям».
Шестеро из одиннадцати были пересняты с очень старых фотографий (погоны, аксельбанты!). Гадай, как выглядит этот молодой заносчивый человек теперь, спустя столько-то лет!
На обратных сторонах мелким почерком были написаны краткие справки о разыскиваемых. Кто же эти люди? Почему они не ладят с законом? Почему не принимают его?