— Зубной врач постарался на славу — наши компьютеры моментально вычислили ее имя: Вирджиния Моррис. Она из тех, кого поставляло ему ФБР. Видимо, его чем-то не устраивал фэбээровский выбор, и он сделал свой.
Легкая тряска не мешала Кроукеру наблюдать за проносившимися над ними облаками.
— Следовательно, она вместе с ним нарушала правила ФПЗС?
— Похоже на то. Это его старая связь. Я разговаривал с федеральными судебными следователями, ведущими это дело, — у них нет информации, что она сотрудничала с его охранниками, — Лиллехаммер покачал головой. — ФПЗС я вычеркнул из числа подозреваемых. Доминик был всегда неисправимым бабником, его брюк не хватало на ту штуку, что была в них.
— Стало быть, он под носом ФПЗС таскал за собой любовницу до самой Миннесоты? Как ему это удалось?
Лиллехаммер пожал плечами.
— Он командовал легионами. Любой из его подчиненных мог оказаться предателем.
Кроукеру надоело разглядывать тучи за иллюминатором.
— Сомневаюсь. Я знаю этих парней. Они привыкли делать свое дело, им нет необходимости лезть в чужие отношения. Зачем брать на себя лишнюю ответственность?
— Есть какие-нибудь соображения?
— Относительно предателей из его внутреннего окружения?
— Разумеется, — вскинул голову Лиллехаммер, — а кто еще мог навести убийцу на след Доминика?
Кроукер покачал головой.
— Вам кажется, что душок исходит от Федеральной программы, я же придерживаюсь иного мнения. Гольдони убили в том доме. А как он там оказался? Его похитили? Сомневаюсь. Он был под постоянным наблюдением. Кроме того, если бы убийца был из внутреннего окружения, то он расправился бы с Гольдони на месте, а не где-то на окраинах Миннесоты. А не кажется ли вам, что он намеренно ускользнул от охранников, торопясь на какое-то рандеву? Пет ничего проще — сказал жене, дескать, пошел за туалетной бумагой или вдруг захотелось телячьей вырезки — и был таков.
— Я допускаю такую возможность, — Лиллехаммер был явно заинтересован. — Но каковы же мотивы его ухода?
— Видимо, какая-то встреча, как я уже сказал. Причем встреча с лицом, пользовавшимся его абсолютным доверием. — Николас взглянул на часы. — А не изменить ли нам план полета? Если мы, скажем, сядем не в Вашингтоне, а в Нью-Йорке, то каково будет наше расчетное время прибытия?
— Сейчас справлюсь у пилотов, — ответил Лиллехаммер, нажимая кнопку интеркома.
Проснувшись на огромных размеров кровати в токийском отела «Хилтон», Жюстина первым делом потянулась к мужчине, спавшему этой ночью подле нее. Однако рука ощутила лишь смятые простыни — сердце Жюстины оборвалось и на секунду ее залила привычная, как голод, тупая, свинцовая боль.
Приподняв голову с подушки, она услышала, как Рик мочится в уборной. Было что-то успокаивающее в этом истинно мужском звуке — плеске тугой струи, бьющей по фаянсу унитаза.
— Рик?
Голая фигура показалась в дверях ванной, Рик усмехался.
— Наконец-то проснулась? Прекрасно. Я намерен заказать завтрак.
Жюстина села на край кровати и потянулась. Она видела, какими жадными, затуманенными страстью глазами он смотрит на нее.
— А ты знаешь, какое влияние оказывает этот твой вид на мою индивидуальность?
Жюстина рассмеялась.
— Кажется, твоя индивидуальность приглашает тебя в постель.
Она раскрыла ему свои объятия, он наклонился и, выгнувшись, навис над своей возлюбленной. Глядя снизу вверх ему прямо в глаза, Жюстина спросила:
— А как же завтрак?
— Не знаю, как ты, а я уже не такой голодный, каким был до твоего пробуждения.
Потом, приняв душ и одевшись, они спустились в ресторан. Рик заказал яичницу с беконом, картофель, апельсиновый сок, кофе и тосты. Жюстина не смогла сдержать улыбки — он был до мозга костей американец. Восхищаясь им, проголодавшаяся Жюстина заявила, что будет есть то же самое.
Сок и кофе подали моментально. Рик предпочитал черный кофе. Добавляя в ее чашку сливки и сахар, он спросил:
— Если ты не передумала, то когда сможешь вернуться в Нью-Йорк?
Взглянув на Рика, Жюстина положила ладони на его руку.
— Я не передумала. Когда бы ты хотел, чтобы я вернулась?
— Сегодня же, — ответил Рик, прижимая ее руку к своим губам. — Я ждал слишком долго, чтобы еще продолжать ждать.
Жюстина улыбалась, захваченная его неистовым энтузиазмом.
— Хорошо. Но мне нужен день, чтобы собраться.
— Зачем? Разве здесь есть что-нибудь такое, в чем ты действительно нуждаешься... или хочешь... захватить с собой?
В этот момент подали заказ, и это дало ей некоторое время, чтобы осмыслить его слова. Рик попросил принести еще земляничного джема. Расправляясь с беконом, Жюстина наблюдала, как он намазывает тост маслом и джемом. Наконец она произнесла:
— Я подумала, и мне кажется, здесь нет таких вещей, без которых я не могла бы жить, — она подняла голову. — Я поняла, что ты задумал. Начать все сначала и абсолютно по-новому. — Жюстина доела бекон. — И кажется, мне твоя идея очень нравится.
— Потрясающе. — Он вытер губы. — Пойду и прямо сейчас забронирую места.
Она наблюдала за тем, как он проходит между столиков, расспрашивает метрдотеля, где находится телефон, и не могла оторвать взгляд от его лица. Жюстина представляла себя в Нью-Йорке, замужем за Риком, занимающейся своим прежним делом. Она чувствовала, как в ней начинают струиться жизнетворные соки, — подобного рода ощущений она не испытывала очень давно и не надеялась, что когда-либо испытает их вновь. Она страстно желала вернуться к работе, самоутвердиться, сделать что-нибудь сногсшибательное, проявить себя незаурядной личностью, дабы обрести прежнее самоуважение.
Ход ее мечтаний прервал подошедший официант. В руке он держал радиотелефон.
— Миссис Линнер, — доложил он. — Вас просят к телефону.
Жюстина так и застыла на месте ее охватил ужас — неужели Николасу удалось узнать, через Нанги, например, где она находится. Холодный кусок льда застрял где-то в желудке, не давая возможности вдохнуть.
— Миссис Линнер?
Она кивнула, выдавила подобие улыбки и взяла трубку.
— Слушаю.
— Жюстина, это Нанги.
— Доброе утро, — с облегчением поздоровалась она.
— Тебе уже лучше? Как прошла встреча с Милларом-сан?
— Лучше не придумаешь, — поблагодарила Жюстина. Ей было хорошо известно, какими близкими друзьями являются Нанги и Николас. Однако Нанги не был тандзяном, он не владел той особой энергией, позволяющей читать ее чувства и эмоции, тем более по телефону. — Всегда приятно встретиться со старинным другом, приехавшим из Штатов.
— Очень хорошо себе представляю, — согласился Нанги. — Токио — это сердце Японии, однако я частенько испытываю приступы тоски по дому, по тому месту, где родился. Это вполне естественно.
— Спасибо, Нанги-сан, за вашу заботу.
— Возможно, мы скоро увидимся, — в его голосе звучали грустные нотки. — Мне неизвестно, как долго будет отсутствовать Николас.
— Вы разговаривали с ним? — спросила Жюстина и сразу же пожалела об этом.
— А вы не звонили ему? — в свою очередь спросил Нанги. — Я просил Ито-сан оставить номер его телефона у портье в отеле.
Получала она какое-либо сообщение от этой ненавистной его помощницы или нет? Жюстина не могла вспомнить. Мысли отчаянно кружились в голове. Что бы такое соврать?
— Да, я взяла его номер. Несколько раз пыталась дозвониться, но безуспешно.
— Полагаю, в этом нет ничего удивительного. Мне тоже не удалось до него дозвониться. Будем пытаться еще.
— Да, конечно.
— Звоните мне в любое время, Жюстина-сан.
— Хорошо, Нанги-сан. Еще раз вас благодарю.
С огромным чувством облегчения она отключила связь. Ей вовсе не хотелось ему лгать, однако какой еще у нее был выбор? Положив трубку, Жюстина ощутила, что она вся мокрая от ее пота.
Вернулся Рик, радостная ухмылка освещала его лицо.
— Все улажено, — бросил он, усаживаясь напротив Жюстины. — Мы вылетаем сегодня вечером. Так что у нас достаточно времени, чтобы ты выступила в роли гида и показала своему туристу город.