— Все вон.
***
В этот раз Хосока он игнорирует почти месяц, всё свободное время не вылезая из студии, а на улице февраль, скоро защита дипломных проектов, и он пытается записать идеальный трек, отлично понимая, что хоть его уже и заметили несколько крупных агентств, всё равно стоит показать себя как продюсера как можно лучше.
Чиён на него даже не смотрит и лифт больше не держит, лишь грустно поглаживает Кайзера, которого Юнги иногда специально оставляет возле лифта, чтобы девушка провела время с псом.
— Хосоку действительно это будет хорошим уроком, хён, — Намджун крутится на своем кресле в студии, и похоже, что он тоже испытывает трудности с треком, — потому что его манера выражаться приносит одни лишь неприятности. Ну кто вместо «зову подруг» скажет «вызываю девочек»? Это же как минимум неуважение к ним.
— К чему ты ведешь?
— К тому, что Черин, Хёна и Суран уже достаточно над ним поизмывались, да и он никак не может себя простить, что уже во второй раз выставил тебя мудаком в глазах хорошей девушки? Я не говорю, что тебе стоит вот так его прощать, прощение — вообще штука эфемерная. Но Хосоки-хён ведь сейчас в депрессию упадет, что ты заканчиваешь универ, а больше с ним видеться не будешь.
— Намджуна, — спустя какое-то время зовет Юнги, когда младший уже отчаялся дождаться ответа и вернулся к работе, — как мы с тобой подружились?
— Ну, — младший осторожно подбирает слова, потому что хён сидит к нему спиной и понять, что в его голове творится, невозможно, — нас с тобой определили в один проект еще на первом курсе…
— А с остальными парнями?
— Тэхён прилип к тебе в школе, я познакомил тебя с Хосоком, он привел в компанию Чимина, а Сокджин-хён просто пришел к тебе в квартиру с едой и соджу и сказал, что теперь он твой хён? — Намджун улыбается, вспоминая всё это. — Суран пришла к тебе сама и сказала, что хочет вместе поработать, Черин и Хёна пришли и попросили рассудить, кто из них лучшая реперша. Вроде как… всё?
— Намджуна, — снова тихо обращается к нему Юнги, и тот подбирается от грустного тихого тона. — Так сколько раз из произошедших я инициировал дружбу?
Младший наконец начинает понимать.
— Я плохо схожусь с людьми, — продолжает Юнги, и это такая редкость, что он говорит о себе, о своих чувствах, что Намджун затихает и выключает телефон, чтобы вдруг кто не побеспокоил. — Мне до сих пор иногда трудно с вами, но я стараюсь. А здесь мне просто впервые захотелось позвать девушку выпить кофе. Или прогуляться набережной. Мне захотелось говорить с ней. И даже в этом случае она была той, кто позвал на свидание, а не я. Но его так и не произошло, потому что… Сам помнишь. Так что я не знаю, Намджуна, что мне делать.
— Ох, хён, — лишь выдыхает Намджун, жалея, что рядом нет Тэхёна, который успел изучить все оттенки голоса Юнги, или Чимина, который может успокоить мельчайшим касанием. Поэтому он делает то, что умеет лучше всего — говорит. — Ты знаешь, я рад, что был не прав.
— Ммм? Ты о чем, Намджуни? — Юнги всё еще не оборачивается, и младший боится думать, почему.
— Я вообще… Если честно, — Ким нервно хватает со стола телефон и принимается им вертеть, — мы вообще думали, что тебе это не… Что ты вообще не заинтересован в отношениях.
— Я тоже так думал, — неожиданно легко признается Юнги, и наконец оборачивается, и глаза у него покрасневшие, но сухие. — Но она хорошая, знаешь. Не то, что я запал лишь на внешность, потому что ох, ну, я… плох в таких вещах и не очень понимаю стандарты красоты. Она кажется мне очаровательной, и возможно, я и вправду сначала залип на её мягкие щеки, но она хорошая. Месяц назад с подачи одного козла жители дома собрались на голосование по поводу того, могу ли я жить вместе с Кайзером в той квартире или нет, хотя он очень редко лает и не создает шум, ты же знаешь. Но тот козел сказал, что Кайзер небезопасен, потому что он огромный и вроде как бойцовской породы. И Чиён единственная, кто не просто проголосовал «против», она встала и громко назвала его мудаком, который ничерта не понимает в собаках. Я понимаю — это потому, что она влюблена в моего пса, но всё же. А еще она очень упорная: представляешь, каждое утро перед парами бегать? А сколько она в танцзале сидит? Как наш Чимин, а это много значит.
— Да, хён, — соглашается Намджун, подразумевая нечто другое, — очень много.
Судя по тому, что Юнги снова затихает и оборачивается к своему треку, он отлично понял подтекст.
(На самом деле его выдают заалевшие кончики ушей.)
***
Когда до дипломного проекта остается два месяца, Чимин просит разрешения прийти повидаться с Кайзером. Хосок (еще не прощен, но много ради этого старается) и Тэхён увязываются следом, и поэтому они решают заказать еду и немного отвлечься. Мастифф в итоге ожидания доставки оказывается заглажен и затискан, так что просто лежит на спине и покорно принимает ленивые почухивания живота от хозяина, когда Чимин по привычке начинает рассказывать о Чиён — он уже знает, что Юнги хочет узнать побольше, но стесняется спросить.
— Мне кажется, ей сейчас трудновато, — Чимин умиленно хихикает, когда Кайзер кладет тяжелую голову Юнги на колени и счастливо фыркает, стоит хозяину почесать ему уши. — Она до сих пор не определилась с мелодией для экзаменационного выступления, а значит и танец подготовить толком не получается. Кроме того, помнишь, я рассказывал о сонсэнниме, который заставляет своих студентов худеть? Он в этом году — главный тренер проекта, и уже просто затретировал нескольких студентов своими придирками.
— И соседушка в их числе? — Намджун кривится, стоит Чимину кивнуть, а Юнги просто пытается сдержать весь свой гнев внутри и не показать, насколько он зол, особенно когда Хосок тихо додает:
— Он и меня на первом курсе достаточно доставал, заставлял на диете сидеть, потому что ему казалось, будто мой лишний вес испортит впечатление от выступления.
— Где он вообще нашел что-то лишнее? Ты же уже не просто худой, хён, ты тощий! — возмущается Тэхён, и Хосок с кривой улыбкой кивает.
— Теперь тощий. А на первом курсе у меня были самые симпатичные щечки в этом мире.
— Хён, — Чимин уверенно садится и поднимает кулак вверх. — Мы откормим тебя до щечек!
Они смеются, а после Пак всё же тихо продолжает, не видя, какое впечатление оказали все их слова на Юнги.
— В общем, тренер дошел до того, что посадил ребят на диету и заставляет их взвешиваться перед каждой тренировкой, а Чиён-и вообще заявил, что с такими ногами он её вообще на сцену не выпустит.
— Да какого же чёрта?! — громко возмущается Намджун, и остальные согласно кивают. — Шиндон из Super Junior был главным танцором, и никого не волновал его вес; Хваса из МАМАМОО тоже не худенькая, но она одна из самых талантливых исполнительниц и танцоров нашего времени! Как можно вообще оценивать талант человека по его весу?
— Как-то так, хён, — Чимин грустно улыбается, потому что хоть это и не сказано, но от отношения данного преподавателя своего времени пострадал и он, а после парни наконец замечает, что Юнги молчал всё это время, уткнувшись лицом в спину мастиффа. — Хён? — взволновано зовет Чимин. — Хён, всё в порядке? Может, тебе принести воды или что?
— Всё хорошо, Чимин-и, — слышно приглушенное, а после Юнги поднимает голову и зло рычит. — Я просто очень сдерживаюсь от того, чтобы пойти и надрать этому чертовому блядскому ублюдку задницу за то, что он над вами измывался, и…