Это были годы становления Германской империи. Одно из самых ранних воспоминаний принца – Венгерский полк, в котором король Пруссии был полковником, в 1864 году прошедший в парадном строю в своих красивых белых одеждах по пути на датскую войну. Он также помнил своего отца и победоносную армию, вернувшуюся с войны в 1866 году. В 1869 году он стал лейтенантом, надел форму 2-го Померанского полка и принял участие в последнем перед французской войной смотре войск. В 1871 году, когда новый германский император вернулся, чтобы с триумфом проехать вместе со всеми принцами Германии через Бранденбургские ворота, принц Вильгельм тихо ехал на своем пони, как самый младший член команды. Это, по-видимому, могло быть волнующим моментом для юноши чувствительного возраста, который не мог понять, почему его родители опасаются будущего. В 1869 году мать взяла его вместе с другими детьми в путешествие в Виллефранш и Канны на встречу с отцом, возвращавшимся с открытия Суэцкого канала.
В 1874 году он принял первое причастие – более суровое испытание в Германии, чем в Англии. Родители хотели доверить его подготовку протестантской ассоциации, но дед настоял, чтобы, в соответствии с прецедентом, был задействован придворный капеллан. На церемонию прибыл дядя Берти, привезший в подарок для королевы большой портрет принца-консорта. В следующем году Вильгельм и его брат Генрих были отправлены учиться в лицей в Касселе, где, помимо учебы, он написал трагедию о Гермионе. Обучение в такой школе – инновация в обучении прусских принцев, которые обычно в этом возрасте проходили начальную военную подготовку, что вызвало самые разные комментарии. Люди говорили, что родители хотят воспрепятствовать желанию его деда, чтобы принц как можно больше появлялся на публике. Впрочем, королева действительно всячески противилась этому. Став императором, Вильгельм как-то заявил на образовательной конференции, что лично обучался в Грамматической школе и не понаслышке знает, что там происходит. Он считает, что слишком мало внимания уделяется классике и науке и слишком мало – формированию характера и нуждам практической жизни. Тот факт, что этот взгляд вряд ли был новым, не делает его неверным, но нельзя не задаться вопросом, может ли считаться положение Вильгельма – десятого ученика в классе из семнадцати человек – достаточным основанием для него. Многие считали, что принц не в состоянии сосредоточиться ни на чем, и даже сам Хинцпетер признавал, что такая трудность существует. Другие утверждали, что мать и домашний учитель слишком перегружают его. Возможно, усилия, которые он тратил на преодоление последствий своего физического увечья, не оставляли ему энергии ни на что другое.
В 1877 году принц достиг совершеннолетия. Бабушка, понимая, что он уже слишком взрослый для портретов, пожаловала ему рыцарский орден. В сравнении с обращением с ним императоров России и Австрии и деда с его дядями он считал, что с ним обошлись скупо, и вынудил мать заявить, что, «если сам Вилли вполне доволен орденом Бани, нация ожидала Подвязки». Королева, сознавая или нет, что на самом деле все наоборот, хорошо поняла намек. В это время Джоветт через Мориера попытался заманить принца в Баллиол, где он бы стал учеником Тойнби и Грина, современником Милнера и Курзона. Но даже Баллиол едва ли мог ликвидировать сложности характера Вильгельма, скорее, наоборот, усилил бы их. Так или иначе, столь заманчивая возможность так и не была реализована, ив 1877 году принц отправился на четыре семестра в Бонн, как это сделал его отец до него.
В Бонне принц посещал лекции по истории и философии, праву, искусству, политике, экономике, государственному управлению и науке. (Было бы интересно узнать, привлек ли кто-нибудь его внимание к трудам «академических социалистов» – Вагнера, Брентано и Шмоллера, которые как раз в этот период бросили вызов доктрине, что национальная экономика подчиняется неизменным природным законам, которые бесполезно пытаться изменить.) Диапазон наук был очень широк для человека, который испытывает трудности с концентрацией, и на протяжении всей своей жизни Вильгельм страдал от избыточных знаний. Немецкий эксперт Рудольф Гнейст, обучавший Вильгельма конституционному праву, говорил, что, как и любой королевский отпрыск, которым слишком много льстили в детстве, принц верил, что знает все, и ему не надо учиться. Получив информацию, он тут же забывал ее, как избыточный балласт. Мать жаловалась, что он ни на что не смотрит, ни к чему не проявляет интереса, не любуется превосходными пейзажами и не заглядывал в путеводители или любые другие книги, чтобы получить информацию о достопримечательностях, которые стоит посмотреть. Вместе с тем он почти сразу стал членом самого шикарного студенческого клуба, «Боруссия», хотя отказался от обязанности вести дуэли. Он также произнес свою первую публичную речь, посвященную фальшивому генералу на кёльнском карнавале. Весной 1878 года он поехал в Париж на Всемирную выставку. Он никогда не возвращался в город, где его дядя чувствовал себя как дома. Впрочем, это упущение, возможно, было вызвано отказом французского правительства приглашать в гости правителя завоевавшей его страны, чем безразличием самого правителя к столичным красотам. Англию, однако, принц посещал неоднократно. В 1877 году он ездил в Каус и Осборн, а в 1878 году совершил тур, включивший Илфракомб. Затем он отправился в Балморал, где снова надел килт и принял участие в преследовании оленя. Похоже, он так и не понял привлекательности процесса, во всяком случае, так следует из его описания, в котором говорится, что ему и подручному потребовалось целых три часа, чтобы выследить оленя. Также он был под впечатлением того, что охота на лис ведется все лето.