Как могло случиться, что лишь несколько десятилетий спустя, при Марии Терезии и Иосифе II, позиции императора оказались существенно ослабленными, престиж трона упал, и казалось, что империя парализована? Можно назвать немало причин: возвышение Пруссии и России, создававшее угрозу с востока, упадок Франции — союзника Вены начиная с 1756 года, увядание придворного барокко и приход эпохи Просвещения с настоятельным требованием политических реформ, невозможных в условиях германской империи, все более явное разложение имперской церкви, упадок вольных имперских городов и рыцарей, являвшихся основной опорой власти императора. Тем не менее важнейшей из этих причин было прерывание мужской линии династии Габсбургов после смерти Карла VI в 1740 году, ибо с этой династией и с Австрией самым тесным образом было связано существование институтов империи. Потрясения, перенесенные в результате этого Австрией, отрицательно сказались и на престиже императора — после войны за Австрийское наследство, в которой дочь Карла VI Мария Терезия смогла удержать свои позиции, императорский трон почти превратился в предмет торга между великими державами. Габсбургско-лотарингские наследники венского трона не могли отказаться от титула императора, но он стал как бы приложением, предназначенным для укрепления и возможного увеличения собственных «австрийских» владений, с этим титулом уже не связывалась цель поддержания порядка в Германии. Мария Терезия также официально носила императорский титул, хотя на самом деле была лишь правительницей Австрии, Богемии и Венгрии и отодвинула на второй план своего супруга-императора. Этот факт не вызвал особого удивления, и никто не счел это несправедливостью. Беспокойный и склонный к силовым решениям Иосиф II и его проекты раздела и обмена территорий (Баварии на Бельгию) привели в замешательство все сословия империи — начало возникать впечатление о том, что венский двор рассматривает теперь Германию не как империю, накладывающую на него определенные обязательства, а как подлежащую разделу территориальную массу, наподобие Польши, и что император потерял всякий интерес к империи. Казалось, что конец империи близок. К тому времени титул и институт императора уже не были уникальными: русский царь еще в 1721 году провозгласил себя императором, в Пруссии обдумывали планы создания Северо-Германской протестантской империи, и Фридрих Великий в последние годы своего правления фактически выполнял в Германии роль контримператора, хотя и не собирался присваивать себе этот титул, считая его пустышкой. Созданный Фридрихом в 1785 году Союз немецких князей символизировал тяжелый кризис империи, который показал, что Иосиф II хотел слишком многого добиться от имперской системы и загнал ее в политический тупик.
Однако время конца традиционной империи еще не наступило. Более того, после смерти Иосифа II и провала большинства его замыслов и в Вене, и в империи начался явный процесс реставрации. Это проявилось прежде всего в 1792 году, когда не чуждый романтики Франц II весьма усердно и вполне серьезно приступил к выполнению тех обязанностей, которые накладывала на него империя, что нашло наиболее яркое выражение в войне, которую революционная Франция объявила Австрии, и в особенности после того, как эта война была объявлена в 1793 году имперской. Император проигрывал одно сражение за другим, Пруссия вышла из войны и дистанцировалась от имперского сообщества, сама империя разваливалась под ударами Наполеона, но император и имперская идея переживали небывалое возрождение в духовном и эмоциональном плане, кульминационным пунктом которого стал призыв императора к восстанию в Германии — уникальный факт, задолго предвосхитивший эпоху освободительных войн. Акт сложения с себя Францем II имперской короны в 1806 году под давлением Наполеона не был естественной кончиной института империи, которую ожидали еще в 1790 году. Это был акт насилия под дулами пушек завоевателя. Австрийская империя, провозглашенная в 1804 году по чисто дипломатическим соображениям, стала, таким образом, легитимным представителем старой короны.