Однако в 1866 году эта традиция прервалась, и прекратила свое существование Германская империя. Здесь уместным представляется выражение статс-секретаря кардинала Антонелли о крушении мира — «Il mondo casca». И Франц Иосиф в Австрии продолжал носить титул императора, и Бисмарк по политическим и психологическим соображениям сумел добиться для главы прусско-германского государства императорского титула, но и Прусско-Германская, и Австро-Венгерская империя, возникшая в 1867 году в результате конституционного компромисса, были принципиально новыми системами, у которых от старой традиции осталось одно лишь имя в Пруссии или почти одно лишь имя в Австрии. Если до этого момента с титулом монарха связаны были не только исторические реминисценции, то теперь традиции были окончательно прерваны. Еще по-прежнему германские монархи встречались между собой, руководствуясь политическими соображениями, и стремились придать этим встречам видимость романтической дружбы, как, например, в 1908 году на праздновании юбилея вступления на престол Франца Иосифа или на открытии памятника Вильгельму II перед римской крепостью Заалбург, чем он хотел поставить себя в один ряд с античными предшественниками. Однако подобные события уже мало что значили. Романтические воспоминания об империи уже относились преимущественно к эпохам античности и средневековья и куда меньше к империи нового времени, чей образ был вытеснен и искажен всеподавляющим национализмом, который отравил Германии сосуществование с соседями, а Австрии — сосуществование пародов внутри государства. Новая национальная модель истории полностью вытеснила и исказила традиции империи начала нового времени. Новый расхожий миф, пытавшийся перебросить мост из XII века от императора Рыжая Борода (Барбаросса) в век XIX к императору Белая Борода (Вильгельм I), может служить образцом недобросовестной новонемецкой исторической пропаганды. Это относится и к памятникам. Монументы национальным героям и императорам ставились теперь не на исторической земле Франкфурта или Регенсбурга, а на сравнительно недавно захваченных территориях, что подчеркивало агрессивный характер повой Германской империи.
Конец империи и императоров нового времени не был славным. Времена изменились, народы покончили со старыми порядками, но в то же время отвернулись и от того доброго, что скрывали в себе эти порядки. Время империи прошло и никогда не вернется, и нередкие воспоминания о мире и порядке в Европе во времена Священной Римской империи и в какой то мере Германского союза, — не более, чем размышления о далеком прошлом, которые на сегодняшний день актуальной темой не являются. Однако не одна лишь актуальность питает интерес к истории. Античные и средневековые империи тоже не были вечными, они так же распались и исчезли с карты мира. Они давно уже не актуальны, но по-прежнему продолжают притягивать к себе наше любопытство, наш разум и нашу фантазию. Императоры нового времени отличаются от своих более древних предшественников тем, что но времени они стоят ближе к нам, что на них не так легко набросить романтическую вуаль, что вместе с ними нашим глазам предстает эпоха немецкой истории, и которой закладывались основы государств нашего времени, можно даже сказать, нашей современности, сколь бы разительно она ни отличалась от той эпохи. Трудно переоценить значение эпохи начала нового времени и ее влияние на современность. Традиции многих земель и городов Германии зародились именно в ту эпоху. То же самое можно сказать о памятниках искусства и архитектуры, сознание единой территориальной и исторической общности немецкого народа. Эта эпоха принесла с собой также немало горького опыта: достаточно лишь вспомнить о том, что именно в эго время начался раскол христианского мира но конфессиональному признаку, сопровождавшийся кровавыми меж конфессиональными распрями. Присутствие этой эпохи выражается не только в памятниках и переживших ее структурах, но и в «историях», которые можно рассказать о правлении различных императоров и далеко не в последнюю очередь о самих императорах как личностях. Естественно, далеко не все из них были людьми, достойными восхищения, или, тем более, великими государственными деятелями, но мы осмеливаемся утверждать, что среди них уж, во всяком случае, не было откровенных ничтожеств или отъявленных негодяев. Было немало таких, кто вполне бы мог вызнать у нас чувства симпатии и интереса и даже достиг исторического величия. Остается лишь пожалеть о том, что современные школьные программы, уделяя много времени Каролингам, Оттонам и Гогепштауфенам, почти не находят его для императоров нового времени, той эпохи, которая является началом истории собственно Германии. И современная историческая паука, уделяющая немало внимания империи Нового времени, и с: следует это явление в основном применительно к субъектам империи, имперским сословиям и соответствующим институтам (рейхстагу. Майнцской эрцканцелярии, имперской судебной палате) и лишь в перспективе намеревается подойти к всестороннему исследованию того института, который являлся политическим центром Священной Римской империи в эпоху нового времени. Когда эта работа будет завершена, когда образы и дела германских императоров во всех своих аспектах зримо предстанут перед нашим взором, когда будут реконструированы забытые или вытесненные из нашего сознания связи и закономерности прошлого, мы вновь обретем важный элемент исторического наследия, являющегося одной из основ нашей жизни.