Через час Алик услышал на пути какой-то гул, как на водяной мельнице. Может, и вправду там мельница? Тогда, наверное, и люди там. Нужно остановиться и посмотреть.
Мальчик отправился на разведку и вскоре вышел к реке. Оказывается, ручей тут впадал в реку, а на ней — водопад, он и шумит на всю округу.
Маленькие водопады Алик видел прежде, когда путешествовал с отцом. Но такого громадного никогда не видел. Да и не слышал, что бывают такие.
Вода надает с каменной стены и разбивается в воздухе на мириады брызг, и в каждой капельке отражается солнце. Глянешь — как будто сто радуг собралось в одном месте, и переливаются они всеми цветами. А вода бурлит, кипит, и только в километре от порога становится неторопливой, спокойной. Вот здесь-то и вливается в реку ручей, по которому Алик плыл на своем «кораблике».
Повеселел мальчик. И хотя следов человека он нигде пока не увидел — их, наверное, смыли дожди, — Алик поверил в скорую встречу с людьми. На берегу реки он нашел ржавую консервную банку и горлышко от разбитой бутылки. А на крутой скале, у водопада, разглядел старую, выцветшую надпись: «Маня, люблю тебя».
Но Алик по складам прочитал так: Ма-ма, люблю тебя». Подумал немного и тихонько сказал:
— Эх, не могу на скалу взобраться, а то бы написал рядом: «И папу тоже люблю!»
Как бы там ни было, но надпись сделали люди, что приходили сюда. Значит, они где-то недалеко и Алик обязательно придет к ним. Утром, если все будет в порядке, он поплывет по этой реке.
Недалеко от того места, где ручей впадал в реку, образовался островок, заросший малиной и черемухой. Туда Алик переправился вброд, но полакомиться малиной ему не удалось: она вся давно осыпалась. А черемуха вся высохла. Зато Алик нашел свежие, душистые ягоды лимонника.
Хотел было и рыбу половить в протоках, но она не давалась в руки.
Доев тайменя, Алик разложил костер. Для ночлега приготовил постель из сухой травы. На острове ее было полно: космами висела на вербах и ракитах — еще вешней водой занесло. Этой же травой Алик и укрылся. Он даже засмеялся от удовольствия, когда залез под такое лесное одеяло. Так и заснул с улыбкой.
КАК ТРУДНО!
Некому было разбудить утром Алика. Под монотонный, убаюкивающий шум водопада ему спалось хорошо. А проснулся он, наверное, оттого, что просто выспался.
Он прежде всего сгреб в одну кучу все тлеющие головешки, бросил на них несколько охапок травы и хвороста. Вскоре разгорелся такой костер, что будь это на необитаемом острове в океане, так за сто миль увидел бы его какой-нибудь капитан и поспешил бы на помощь. А здесь — никаких капитанов, кроме самого Алика.
Надо подкрепиться. Вон стоят могучие кедры, столько на них шишек с орехами! А как достать их? На такого исполина разве взберешься? Да и белку тут не попросишь… ,
А что. если сбить чем-нибудь? Палкой! Быстро мальчик отыскал крепкую палку, раз запустил вверх, другой… Вот это была гимнастика, не то что утром по радио: «Станьте прямо, ноги расставьте на ширину плеч, вдохните…» Алик и ноги расставлял, и отставлял их — одну вперед, другую назад, а вдыхал и не счесть сколько раз! И что же? За всю утреннюю зарядку сбил всего пять шишек — так высоко они, что не долетает до них палка.
Алик собрал шишки и опалил их на огне, чтобы смола не липла к рукам и легче было вылущивать орешки. Набралась целая кепка орехов! Хороший завтрак. Но надо и на обед оставить, и еще чего-нибудь поискать. Мало ли что случится в пути! А здесь вон одного иван-чая целая поляна.
Надергал Алик стебельков иван-чая, испек их корешки в золе, съел половину. Подкрепился еще кедровыми орехами, затем вывел свой плот на стремнину реки и запел ту же самую песенку, что пел все эти дни:
Прощай, ручей! Вынес ты Алика в большую реку. И поил ты его, и кормил. Спасибо за твою доброту и ласку! Как теперь примет паренька твоя старшая сестра?