Выбрать главу

 

Морская экспансия полемической публичной сферы

После битвы при Плассее в 1757 году административные потребности, сопровождавшие быстрое расширение территории Британской Ост-Индской компании в Бенгалии, вызвали спрос на учебные материалы, юридические пособия и другие тексты на персидском и бенгальском языках, главных языках региональной бюрократии. Это, в свою очередь, создавало стимулы для значительных инвестиций человеко-часов и денег, необходимых для разработки шрифтов, перфораторов и машин для печати различными шрифтами персидского и бенгальского языков. В течение двух десятилетий между основанием Ост-Индской компанией школ для секретарей через Калькуттское медресе в 1781 году и созданием колледжа Форт-Вильям в 1800 году, ряд технических инноваций среди британских востоковедов, индийских секретарей и наборщиков-эмигрантов привел к началу печати на многочисленных шрифтах Индии.

Вначале эти усилия были направлены на бенгали как главный региональный язык и на персидский как административный язык территорий компании до 1837 года. Это, в свою очередь, привело к развитию печати на урду, который оказал гораздо большее влияние, став гораздо более понятным по всей Индии, чем как изучаемый язык персидский, так и региональный устный бенгальский. Хотя в португальской колонии Гоа уже издавалось небольшое количество христианских текстов на местных языках, печать в Калькутте отличалась изобретением шрифтов для печати языков на их собственных шрифтах. Вследствие этого круг читателей калькуттских печатных книг быстро расширился.

Не только чиновники Ост-Индской компании были первопроходцами в области книгопечатания на индийских языках. Это были и христианские миссионеры, которых компания долгое время пыталась запретить на своих территориях, опасаясь вызвать оппозицию своему правлению, ориентированному на получение прибыли. На фоне евангельского пробуждения Британии в начале 1800-х годов протестантские активисты считали компанию зависимой от безбожных прибылей коммерческой эксплуатации. Во многих проклятых трактатах и парламентских дебатах евангелисты осуждали компанию за то, что она оставила народ Индии свободно бродить по дороге к проклятию, чтобы вмешательство в религиозные дела не нарушило их планов экономической эксплуатации. Несмотря на возражения компании, в 1801 году несколько британских миссионеров основали Баптистскую миссионерскую типографию в Серампоре, датском торговом пункте в нескольких милях вверх по реке от штаб-квартиры компании в Калькутте. Там они начали печатать трактаты и переводы Библии на местные языки. Вскоре их количество превысило выпуск светских книг собственными типографиями компании. К 1813 году, когда парламентские переговоры в Лондоне о продлении устава Ост-Индской компании позволили миссионерам напрямую работать на ее территории, в Калькутту хлынул поток других миссионерских организаций. Среди них были Общество молитвенных книг и гомилий и Христианское общество трактатов и книг, которые к 1820-м годам выпускали брошюры на урду и бенгали, критикующие как ислам, так и индуизм. Не ограничиваясь местными индийскими языками, миссионеры Калькутты взялись за перевод Евангелия на все языки Азии. Только издательство Баптистской миссии выпустило работы почти на пятидесяти языках - многие из них никогда ранее не печатались - от сингальского, бирманского и пушту до малайского, китайского и арабского. Благодаря основополагающей роли Калькутты в печати на этих языках, колониальный порт стал эпицентром азиатской коммуникационной революции. По мере того как печатные технологии все больше осваивались самими носителями этих языков - даже Китай и Япония заменили традиционную ксилографию европейской типографикой и литографией, - возникла поистине континентальная публичная сфера, простиравшаяся от Босфора на западе до Японского моря на востоке.

В первой половине XIX века христианские миссионеры Калькутты вели активную борьбу с ложными, по их мнению, верованиями, которые лишали индийцев и других нехристианских азиатов возможности вечной жизни. Их яростные возражения против "языческих" религий представляли собой то, что можно назвать полемическим парадоксом: нападки на азиатские культурные и религиозные практики были сопутствующим ущербом, наносимым высшей цели - спасению азиатских душ. Затем, во второй половине XIX века, те же методы были взяты на вооружение целым рядом новых азиатских миссионеров, будь то мусульмане, буддисты, бахаисты или, в случае Гаудия Матха и Арья Самаджа, даже индуисты, которые традиционно не принимали новообращенных.

Политика религиозной свободы, оправдывавшая правление Ост-Индской компании (а с 1858 года - прямое британское правление), защищала права как христиан, так и нехристиан на продвижение своих религий. Это также означало право пропагандировать свои религии как превосходящие другие. В результате межрелигиозная полемика стала социальной ценой свободы прессы и религии. Эти свободы никогда не были абсолютными. На протяжении всей колониальной эпохи их сфера действия оставалась в потоке переговоров, не в последнюю очередь благодаря меняющимся юридическим категориям того, что представляет собой религия и, соответственно, получает право на свободное выражение. 6 Тем не менее, по мере распространения книгопечатания в колониальных портах Бенгальского залива, в результате возникла публичная сфера, в которой религиозные споры были не просто заметны, но в некотором смысле встроены. Когда книгопечатание распространилось в независимых азиатских государствах, таких как Иран, Афганистан и Османская империя, их правительства ввели гораздо более строгие правила цензуры, особенно в отношении вопросов религии. Это сделало печатные империи Индии еще более важными, привлекая из других стран различных религиозных активистов для выпуска своих работ в Калькутте и Бомбее, не в последнюю очередь потому, что в этих портовых городах-центрах издательское дело было развито лучше и стоило дешевле.

 

Печать, полемика и ключевая позиция Калькутты

На протяжении всего XIX века и в XX Индия оставалась ведущим многоязычным производителем печатных книг и межрелигиозной полемики во всей приморской Азии. Печатные империи сначала Калькутты, затем Бомбея, Лакнау, Лахора и Мадраса выпускали книги на самых разных языках - от бенгальского, урду, гуджарати и тамильского до арабского, персидского, малайского и даже китайского, которые отправлялись в дальние уголки Азии. Даже после распространения книгопечатания в других имперских портах, таких как Сингапур, индийские издательские центры сохранили свои преимущества, такие как раннее внедрение, квалифицированная рабочая сила и экономия на масштабе, обеспечиваемая сочетанием огромных внутренних и внешних рынков. В результате была создана морская публичная сфера, в которой Индия - и особенно Калькутта - играла ключевую роль не только как полемический, но и как информационный центр межазиатского взаимодействия.

К 1900 году шумные портовые города Азии захлестнули волны многоязычных книг, трактатов и журналов. Но лишь немногие люди обладали навыками чтения на нескольких из этих разных языков, особенно на тех, которые были написаны различными шрифтами, связанными с различными религиозными общинами и их особыми традициями обучения. Таким образом, передача межкультурных знаний между этими многочисленными языками по-прежнему сталкивалась с непреодолимыми препятствиями, которые не могло преодолеть само по себе развитие книгопечатания. Хотя религиозные деятели часто были наиболее квалифицированы для преодоления этих лингвистических препятствий, большинство из них были озабочены продвижением или защитой своих собственных систем верований, особенно после появления новых азиатских миссионерских организаций.

Однако в некоторых случаях межрелигиозные споры, распространявшиеся через печать, как ни парадоксально, способствовали межкультурному взаимопониманию. Ведь подобная критика других религий была частью диалогического процесса, который включал в себя сбор и распространение более подробной информации о религии, которую отвергали.

Изучив последовательность полемических текстов и контртекстов, опубликованных в районе Бенгальского залива в XIX и начале XX века, мы увидим, как постепенно расширялся круг участников этих спорных диалогов: мусульмане, индусы, буддисты, бахаисты, а также христиане, которые первыми ввели книгопечатание в регионе. В результате станет ясно, как межрелигиозное взаимопонимание выковывалось отчасти в горниле конфликта.

Многие из этих споров были серьезным и продолжительным взаимодействием с языками, писаниями и системами верований других народов, что привело к размышлениям об их теологических и моральных последствиях. Вместо того чтобы рассматривать историю азиатских взаимодействий через узкую призму идеологии азиатизма или анахроничную проекцию модернистского секуляризма или постмодернистского культурного релятивизма, печатные тексты, составлявшие общедоступное знание о других азиатских культурах, позволяют нам документировать более сложные взаимоотношения с религиозными различиями.