Студенты подобным рвением к учёбе не страдали. После обеда слонялись без дела или развлекались тем, что могла предоставить школа.
— Прикинь, они тут ещё и хором поют, — недоумевал Фалулей такому странному разнообразию досуга.
— Что, все? — охнул Кирилл.
— Самые больные на голову, — фыркнул Фалулей. — Татьяна Фёдоровна к таким не относится. Она послеобеденное время на водном полигоне проводит.
— Угу. «Из одной трубы вытекает, из другой втекает. Столько времени нужно, чтобы набрать бассейн?» — передразнил Кирилл, подразумевая задание для водников.
— Удивительно, как они всем этим богатым деткам находят развлечения, — высказал я своё мнение. — Отчего нас всё время не пасут? Я даже имена этих наставников и преподавателей ещё не запомнил.
— Домашняя заготовка, — ответил Фалулей и, правильно оценив недоумение на моём лице, добавил: — Воспитание. На самом деле, если ты заметил, родовых наследников здесь не так много. В основном эти наследники из провинции. Москвичи в большинстве своём обычные дети из богатых магических семей. Главе рода требуется от них учёба и полученные знания. Поверь мне, глава рода умеет получать нужный результат от своей семьи.
— Для рода Анохиных и им подобных цена в школе непомерна высокая, — согласился я с мнением Фалулея. — А для младших сыновей и дочерей бояр оплата вполне приемлемая. Главу рода действительно все слушаются.
— И почитают, — встрял Кирилл, — но заниматься эти родовитые всё равно не особо любят.
На это замечание я кивнул, решив не напоминать другу, что несколько лет назад он и сам был таким же разгильдяем. Наши характеры после долгого сосуществования сознаний в одной голове точно изменились и дополнились чертами друг друга. Кирилл стал ответственным и верил в то, что знание — сила. Студенты школы хоть и владели той магией, но по сути были молодыми людьми, предпочитавшими развлечения.
Наверное, только наши соседи Павел с Марией и Татьяна Журавлёва проявляли должное прилежание в те часы, что считались личным свободным временем учащегося. К моему глубокому изумлению, у Лопухиной получалось собрать плетение левитации и не упустить его.
Безусловно, поднять себя или предметы она ещё не могла. Девушка просто не видела, что делает. Тупо повторяла за мной жесты и выполняла указания по напитке плетения магией. По словам Фалулея, маг воды воздушную магию не в состоянии осилить. И тем не менее, плетение у Лопухиной держалось несколько секунд. Марию я хвалил, Журавлёва в это время психовала, желая сменить учителя. Её упражнениями руководил Фалулей, предпочитавший лично придерживать её руки, заглядывая при этом в вырез платья.
Павел, попробовав несколько раз прочертить непонятно что, махнул рукой и сосредоточился на том, что умел — отводе глаз. Тут моя логика давала сбой. Это плетение на порядок сложнее левитации, и я совершенно не понимал, как мы в пьяном виде смогли ему научить, а друзья — повторить и запомнить. В трезвом состоянии воспроизвести даже менее сложное плетение у соседей не получалось.
Для Татьяны Фалулей потом нарисовал пять листков со схемами, которые должны были пояснить этапы соединения линий схем. Для чего эта левитация потребовалась Журавлевой, она и сама не могла объяснить. Скорее по принципу «шоб було» и что знания лишними не бывают. Здесь каждый род прячет свои секреты. Не все, конечно. Та же магия молний, которая используется в амулетах света, секретом не является. Вот только повторить её может от силы пара десятков человек на всю страну. Осветительные амулеты дорогие, но и долговечные.
Новыми друзьями в школе мы обзавелись, и это стало небольшой проблемой для нас. Выбраться в субботу незаметно за территорию не получилось. Вариант, что мы будем скромно сидеть в своих комнатах, не рассматривался. Журавлёва с самого утра потащила нас в галереи водников с фонтанами.
В очередной раз я подивился размеру этого учебного заведения. Территорию оно имело просто огромную. Водные галереи, где были собраны выпускные работы (наиболее удачные), занимали по площади не меньше пяти гектаров. Мы слонялись между водными фигурами, фонтанами, водопадами и ещё чем-то водным до самого обеда. Какую-то пользу из этого блуждания вынесли. Возле каждого творения стояла табличка с описанием. Любой желающий мог попробовать повторить сделать подобное.