— Помочь им магией почистить? — предложил Фалулей, разглядывая суетливую работу мужчин по уборке снега со двора.
— Убери, — согласился я и тут же привлёк к себе внимание: — Попрошу всех отойти к дому!
Меня услышали, но не поняли.
— К дому, к дому! — замахал Кирилл руками и поспешил сам в указанном направлении.
Небольшой смерчик, вызванный нашим другом, за пять минут собрал снег, прошлогоднюю листву, мелкий мусор, веточки, возможно, что-то нужное в хозяйстве и вышвырнул это всё за пределами острова. Остался чистый двор с каменной скульптурой посередине.
— Медведь, — первым распознал Кирилл, что это такое.
— Разумно, — заметил я. — Пусть кто докажет, что это Велес. Любой случайный путник, забравшийся на болото, не сможет уверенно заявить, что видел капище.
— И разбить каменную скульптуру не получится, — подошёл ближе Велемудр, услышавший наш разговор.
— Часто чужаки забредают? — спросил я.
— Не очень. Летом травы укрывают проход к острову, а зимой здесь некому ходить.
— Да и опасно, — согласился я с мужчиной.
Какое-то время народ потратил на то, чтобы привести себя в порядок, выпить чаю, снять промокшие от пота майки и просто передохнуть. После ту часть дров, что оставили под навесом, сложили в центре двора на месте старого кострища и устроили хоровод. Вообще-то зажигать костёр и водить хоровод Велеса положено при закате. Но мы-то пришли не для этого. Нам в полдень волхва как-то надо получить. Все дружно прошли традиционные три круга вокруг костра и, изобразив змейку, обогнули каменного медведя.
— Кто-то силу на себя качает, — тихо заметил Фалулей. Он двигался первым в цепочке, за ним я, Кирилл и остальные двенадцать человек.
Между прочим, по поводу того, кто будет претендовать на роль волхва, тема ни разу не поднималась. Мы с друзьями решили, что это будет Кирилл, но у язычников Велеса могло быть другое мнение. По умолчанию к капищу отправились самые достойные. И один из этих «достойных» сейчас втихаря силу откачивал.
— Закругляемся, — прервал наши хождения вокруг идола Фалулей.
До полудня оставалось совсем немного, пора было нести петухов и приводить себя в достойный вид. Верхнюю одежду я скинул, оставшись в расшитой рубахе. Символ Перуна активировал и придвинулся к костру, чтобы не холодно было ждать назначенного времени. Поклонники Велеса раздеваться до рубах не спешили, сосредоточившись на петухах.
— У кого нож? — выяснял Велемудр, перетряхивая заплечные мешки.
Особый ритуальный нож обнаружился у Горазда.
— Нож-то зачем? — не понял я, припоминая свои умения по отсечению голов петухов воздушной магией.
Харченко петухов предварительно опаивали и те становились полусонными. Эти же пернатые намеревались продать свою жизнь подороже. Они вырывались, брыкались лапами со шпорами, пытались долбануть завязанными клювами и били крыльями.
— Парализовать? — усомнился Фалулей в том, что в таком виде получится принести жертву, не свернув предварительно шею петуху.
— Может наложиться другая магия, — предупредил я и отобрал одного из петухов.
— Я буду держать, а ты голову ему отрубишь, — предложил Кириллу порядок действий, сообразив, что в одиночку с буйствующей птицей не управлюсь.
Вообще-то я предполагал, что жертвы должны приносить настоящие и будущие волхвы. Оттого сильно удивился, когда Горазд вцепился во второго петуха. Никто из язычников препятствовать ему не стал, а Фалулей пробурчал, что не имеет никакого желания пачкаться в курином помёте.
Велемудр в петушиных схватках участия не принимал и следил за временем, поглядывая то на небо, на котором появились облака, то на часы. Половина народа откровенно нервничала. Приободрять я их не стал, и так понятно, что наша церемония не выдерживает критики. С какой такой радости идол будет выбирать волхва? С другой стороны, я два раза получал этот титул без вопросов. Мне даже казалось, что принцип здесь такой же, как с тапками — кто первый встал, тот и получил. По этой причине я шепнул: «Давай!» Кириллу за пару секунд до команды Велемудра, который на пальцах отсчитывал нужный момент.
Кирилл, сосредоточившийся на удержании магии лезвия, следил за мной и петухом. Услышав нужное слово, он лишил несчастную птичку головы и, ухватив за лапы, поспешил к идолу в образе медведя. Как выпускать магию и закручивать её вокруг божественного символа, Кирилл знал. В отличие от Горазда, действовал он быстро и чётко.
Горазд со своей жертвой серьёзно отстал. Вначале он возился с петухом, используя ритуальный нож. Затем по какой-то причине полоснул себя по ладони и, наконец развернувшись к идолу, увидел свечение, окутавшее Кирилла.