Мишка вышел из подвального бункера подавленный, с лицом сероватого оттенка.
— Миш, что, как? — первым подскочил Кирилл.
— Старший в роду до четвёртой степени родства, — произнёс Михаил и запрокинул голову, не давая пролиться выступившим слезам.
Слова сочувствия я произнёс, а про то, что язычники сами выбрали свою судьбу, дипломатично промолчал. Как и про то, что мне мой юрист Волконский названивает весь день. Куракины Михаила слегка потеряли. Последняя информация была о том, что парень поехал к Анохину.
— Передай, что наследник занимается делами рода, — ответил я Волконскому и попросил больше меня на эту тему не беспокоить.
Нужно отдать должное Мишке, упорства и добросовестности ему было не занимать. Создавалось впечатление, что после проверки из бункера вышел другой человек. Более ответственный и повзрослевший. Я помнил Михаила как балабола и обаятельного парня. Новый Мишка значительно отличался поведением и желанием учиться. Он был уверен, что изучает секретные плетения язычников. Правда испытал небольшой шок, когда увидел Фалулея в виде волхва Стрибога.
Фалулей к нам на рудник заглянул по другой причине. Он подготовил амулет для городского телефона, который будет деньги взимать. И застопорился друг на том, что не знал, сколько запросить оплату и на какой вес монеты устроить срабатывание системы.
— Не только вес, но распознание денег нужно, а то они нам всякими железками аппарат закидают, — поделился я своими мыслями.
— Это что, в каждом городе на улице стоять будет? — проявил Михаил любопытство.
— Иди воздушные лезвия отрабатывай, все вопросы после экзаменов, — отогнал я парня.
— Нужно ему телефон выдать, — предложил Кирилл. — Схожу и заодно проведаю, что там на заводе творится.
— Десяток телефонов принеси, — попросил я. — Здесь много кому нужно раздать.
— Не спешите на завод, — притормозил нас Фалулей. — Лучше подготовим документацию по городским аппаратам и отправим с княжеским посыльным во дворец.
Поскольку в документах лучше сразу указать наши пожелания и цену, то мы сосредоточились на этом деле. Свозили Мишку в Центр, выдали ему задание для тренировки и снова засели за подсчёты. Я предложил старую схему — сто рублей за аппарат, а телефонную будку на усмотрение князя. Цену за звонок ставили снова мы, но с учётом того, что князь может её поменять.
Дешёвым звонок не будет. Позже, когда телефоны станут доступны почти каждому, изменим расценки, пока же поставили один рубль. Обслуживание аппаратов и создание службы сборщиков дневной выручки перекладывали на княжеские плечи. Единственное, что я советовал предусмотреть бесплатные звонки в скорую помощь. Между прочим, здесь такой услуги не было. В смысле, машин и врачей, выезжающих к больному по вызову.
Насколько это заинтересует князя, никто не знал. Насчёт звонков в пожарную и правоохранительную службу Кирилл сразу заверил, что не нужно. От пожаров в крупных городах защищают амулеты, а стражников вызывать не принято по той причине, что у каждого рода имеются свои, а покой горожан охраняют боярские люди.
К тому времени, как Михаил сдал экзамены и получил перстень главы рода, Кирилл переправил всю документацию и пробный образец через княжеского доверенного во дворец. На стройку заехать времени у Кирилла не было, но мы планировали исправить этот пробел в ближайшее время. Пока же торжественно вернули семейству Куракиных Михаила в качестве главы рода. Маман недовольно поджала губы и демонстративно не поздоровалась с нами. Её даже известие о гибели мужа несильно расстроило по сравнению с тем, что придётся подчиняться сыну.
Мишка мне по секрету сообщил интересную вещь — на него мамино обаяние не действовало. И наши тайны без моего разрешения госпожа Куракина не узнает.
— Принимай все дела, проверь казначея и юриста рода, — давал я Мишке указания. — Подумай, нужна ли тебе школа в столице? В любом случае я помогу её оплатить.
— Я бы предпочёл у вас учиться.
— У нас можно учиться только под добровольную клятву, — категорично ответил я.
— Согласен и под клятву.
— Не спеши, подумай до конца лета, а там окончательно решим. Не забудь разведать о Харченко, — дал я парню последние наставления.
Дел в Москве накопилось много, а мы всё с язычниками никак не разгребёмся. Звонили Велесовы из Северного Новгорода. Им я приказал сидеть тихо, не высовываться, идёт разбирательство и не нужно давать властям лишнего повода нас в чём-то заподозрить. Хотелось в степь проехаться и посмотреть, что там, однако нельзя. Пожар, да ещё такой силы, наверняка привлёк к себе внимание. Сгорело ли капище и идол, мы не знаем. В любом случае трупы людей никуда не делись, как и штук тридцать мобилей. И не все они были безликие, как у Куракиных. Некоторые идиоты с родовыми прапорами засветились. Наверняка княжеская служба проводит расследование.