Девочка повернулась лицом к Сесили, - она все еще спала; ресницы бахромкой ложились на щеки; она протянула руку к матери, словно желая привлечь ее к себе.
Сесиль отпрянула.
Элиана Бержэ выбрала для нее Элизабетту среди других девочек, родившихся в 43-м году, потому что она находила ее хорошенькой и считала неглупой и сердечной.
Хорошенькая? Хорошенькой она еще не была, но бесспорно станет худенькой высокой девушкой, с широко расставленными глазами и прекрасным цветом лица, с правильно очерченным ртом и безукоризненными зу-бами. Ошибалась ли Элиана Бержэ, считая ее сердечной? Сесиль еще не могла на это ответить. Эли была очень неустойчивой натурой; требовалась крепкая рука, чтобы руководить ею. Воспитывать такую девочку было трудной задачей. Даже Роза, с ее добротой и талантом педагога, не всегда добивалась послушания от горделивой Эли.
Стеля себе на ночь постель, Сесиль нашла под подушкой записку. Такие записки она часто находила у себя в постели или под салфеткой на столе. Девочка таким способом извинялась за дерзость или ложь и горячо обещала исправиться. Сесиль раскрыла записочку и прочла:
«Мамочка, я люблю тебя, и ты меня любишь; я тебя целую, и ты меня целуешь; если ты плачешь, и я плачу; не слушай эту злую женщину. Оставь у себя твою маленькую Эли».
Орфография весьма хромала, - в каждом слове была какая-нибудь смешная ошибка. Однако эта наивная жалоба ребенка не вызвала даже улыбки у расстроенной матери.
Ночью ее долго терзала бессонница; когда же, наконец, она задремала, ее разбудила Эли. Девочка, бледная, в длинной ночной рубашке, стояла возле ее кровати.
- Мамочка, - прошептал ребенок, - я боюсь. Позволь мне лечь рядом с тобою; мне снился страшный сон. Позволь, мамочка.
Обычно Сесиль была противницей такого рода сцен, но сегодня она сама была так сильно потрясена и понимала, что девочка, которая застала ее в слезах после отъезда Элианы Бержэ, очень встревожилась.
- Успокойся, - сказала Сесиль, - ложись.
Девочка, дрожа всем телом, легла подле нее.
- Такой страшный сон!..
Ребенок крепко прижался к матери. Сесиль, хотя и была очень раздражена, все же старалась утешить девочку.
Когда Эли уснула, Сесиль вдруг почувствовала к этому детскому тельцу, которое она согрела и успокоила, какую-то гадливость. Она освободилась от объятий ребенка и собралась перенести Эли в детскую, пытаясь найти мотивы, чтобы себя оправдать. Если Жан Монзак вместо шести часов, как обычно, уедет в восемь и перед отъездом постучится к ней с Иветтой, сумеет ли она притвориться спящей? Они могут войти к ней, увидят Эли у нее в постели, и это покажется им не только слабостью, а предательством.
Боясь потревожить сон ребенка, она на руках перенесла Эли в детскую, положила на кровать, заправила одеяло, и сделала все это так осторожно, что девочка не проснулась.
Остаток ночи Сесиль провела без сна, думая о Поле, о своем горячо любимом муже, которого она, после семи лет вдовства, все еще горько оплакивала, и спрашивала себя, что бы он посоветовал ей сделать с этой девочкой. Поль был справедлив и добр.
На следующее утро, когда сборы были окончены, багаж размещен и дети готовы к отъезду, уже пробило восемь часов. Чего Сесиль опасалась, то и произошло. К ней постучались. Она быстро встала, закрыла дверь в детскую, легла опять в постель и предложила войти.
Монзаки всем семейством пришли проститься. Поль, слегка конфузясь, не решался войти в комнату. Когда его родители с Мими удалились, он оперся о косяк открытой двери и сказал:
- Только, тетечка, обязательно приезжай на рождество. Ты останешься довольна: мы вдвоем походим по городу; я тебя познакомлю с моими товарищами, мы с тобой поговорим по душам - (Поль очень любил такие разговоры). К Сесили, преподавателю математики, он был проникнут восхищением, как это часто бывает с учеником перед экзаменами, у которого математика слабое место. Поль не сомневался, что произведет сильнейшее впечатление на своих товарищей такой теткой.
- Передай от меня привет Эли; я не хочу ее будить,- и потом спросил, смутившись, что был в курсе дела: - Ты ее, конечно, привезешь с собой.
- Посмотрим, - с улыбкой ответила Сесиль, догадываясь, что сердце мальчика полно сочувствия.
Поль поцеловал тетку и убежал. Машина у крыльца тарахтела. Сесиль набросила халат и подошла к окну. К ней присоединилась Элизабетта, которая только сейчас проснулась.
- Они уезжают! - воскликнула девочка.- Мамочка, скорее открой окно, чтобы я могла попрощаться с ними.