Когда Сесиль доела бутерброд, она сунула в рот папиросу и похлопала себя по карманам, ища зажигалку.
Франсис вытащил свою и дал прикурить, улыбаясь ей глазами.
- Мы не ждали тебя раньше воскресенья,-сказала она, улыбаясь ему в ответ.
- Время уж очень тянулось… И, видишь ли, так как завтра я отправляюсь в Париж, чтобы повидаться с моими поставщиками, и задержусь там на неделю, я заехал проститься с Розой перед ее отъездом.
- Не говори мне об отъезде Розы. А ты на самом деле должен пробыть в Париже целую неделю? Неделя - это большой срок.
- Ты думаешь? - засветившись от радости, сказал он. - Постараюсь вернуться как можно скорее.
- Посмотри, до чего прекрасна только что вспаханная земля! А тебе приходилось управлять трактором?
- О да, у моих кузенов в Тарасконе. В прошлом году я работал на жнейке-сноповязалке.
- Ну, тогда садись, если это тебе доставит удовольствие.
Это была самая большая честь, которую Сесиль могла ему оказать. Франсис снял пиджак, передал его ей, сел на трактор и повел его, сосредоточив все свое внимание, чтобы сделать это не хуже, чем сама хозяйка.
- Если бы ты знала, в каком ты виде, Сесиль! - укоризненно покачала головой Роза.
- Ему на это наплевать.
- Напрасно ты так думаешь. Он тебя любит, но он не слеп. Не забывай, что ты перед ним в долгу. Ты ему должна годы счастья. Он хотел бы всегда гордиться тобой.
- Пусть он берет меня такой, какова я есть.
- Не изображай из себя дикарку.
- Ну и что же надо делать?
- Дай мне пиджак; он тебе мешает. Возвращайся домой, помойся, переоденься. Я сяду на обочине дороги и подожду Франсиса. Погода чудесная! Мы придем вместе с ним.
- Ты все же должна признать, что день для визита выбран весьма неудачно.
Она ушла, браня влюбленных, которые тебе мешают, когда ты поглощена работой. Роза, глядя ей вслед, улыбалась, - ее дочь была хороша даже в этом нелепом костюме трактористки.
Когда Сесиль приняла душ и переоделась, она приготовила полдник и взобралась на насыпь, чтобы посмотреть, возвращаются ли Роза с Франсисом. Стоя между двумя деревьями на пригорке, она видела поле, которое утром пахала. Трактор продолжал двигаться. Должно быть, работа доставляла Франсису удовольствие. Сесиль даже приревновала машину к нему, но вместе с тем ей было радостно, - ведь дело шло об единственном человеке, которому она охотно уступала свое место. Она закурила папиросу и вдруг осознала, что зверски голодна, что хорошо выглядит, что счастлива. Она поджидала возвращения с поля Розы и Франсиса, следя за ними взглядом, как вдруг к ней подбежала Эли и крепко поцеловала.
- Мама, что ты тут делаешь? Я думала, ты на тракторе. Ты кого-нибудь ждешь? Где тетя Роза? Это она идет по лугу? С кем это она? Ой, мамочка, это Франсис, какое счастье!
Девочка критически взглянула на Сесиль, посмотрела на красиво уложенные, еще мокрые, волосы, которые вились колечками, на черные блестящие глаза, на белую блузку, новую юбку и желтый жакет и, кивнув одобрительно, как мать, готовящая на смотрины дочку, выпалила:
- Ты очень хорошенькая, мама. Ты правильно сделала, что надела юбку вместо штанов, по крайней мере видно, что у тебя красивые ноги. Можно мне пойти навстречу Розе и дяде Франсису?
- Можно, можно! - крикнула Сесиль. Слова девочки ее позабавили и в то же время рассердили. Эли раздражала ее, раздражала.
ГЛАВА XIV
Сесиль, раскладывавшая белье в большом шкафу, который стоял в вестибюле, попросила Эли принести ей из кухни табурет, чтобы дотянуться до верхней полки.
Девочка вошла с табуретом, довольно тяжелым, и, поставив его возле матери, произнесла одно только слово, но так, как она умела говорить, - лаконично и жестко:
- Козетта!
Точно ледяным душем обдало Сесиль и Розу, которые смотрели на девочку, онемев от негодования.
Сесиль, в которой начала клокотать ярость, дала бы ей пощечину, если бы не тетя Роза, которая, взяв за руку Эли, увела ее.
- Идем со мной, Козетта, - сказала она.
Девочка, оробев, последовала за ней. Роза повела ее в кухню.
- Ну-ка, Козетта, приподними эту крышку и скажи, что такое в кастрюле?
Розе пришлось несколько раз повторить свой вопрос, прежде чем девочка сняла крышку.
- Это крем.
- Для кого?
- Для меня.
- Идем, идем, Козетта. - Роза повела Эли в детскую, с обитой розовым кретоном мебелью.
- Чей это диванчик?
- Мой.
- А эти игрушки: кукла, автомобиль, столовый сервиз? А кожаный портфель, чудесные книги? Это кресло?