Удалось ли Вам освободиться от Эли? Уехала ли она уже? Не подлежит сомнению, что Вы не могли оставить у себя этой девочки. Она всегда была трудным ребенком, и Вы сейчас, наверно, спокойно и счастливо живете в Вашем большом доме, деля время между занятиями в лицее и работами на ферме, которые Вам так по душе. Девочку Вы скоро позабудете. Как хорошо, что с Вами Ваша тетя Роза, такая умная и добрая женщина! С ней Вы никогда не будете чувствовать себя одинокой. Передайте м-м Виньоль, что мы очень просим ее приехать к нам вместе с Вами на праздники в Париж.
Пишите. Ждем от Вас вестей. Примите уверения в моих дружеских, братских чувствах. Иветта и дети Вас обнимают».
Это письмо глубоко взволновало Сесиль. Она почувствовала, что готова снова встать на защиту ребенка, но это желание было лишь слабым отголоском того, что она чувствовала прежде.
Однако, увидев в окно Эли, возвращавшуюся к пяти часам с озабоченным липом из школы, Сесиль пожалела ее. В душе наступила какая-то перемена, и она решила все то время, которое ей предстоит еще пробыть с девочкой, относиться к ней по-матерински. Ей казалось, что она случайно встретила Эли на своем пути, что девочка недолго здесь задержится и скоро навсегда исчезнет из ее жизни.
Эли сразу же поняла, что мама лучше настроена, увидела, что у нее подобрели глаза. Сесиль поцеловала ребенка и разрешила себя поцеловать, а не оборвала Эли, как делала это в последнее время: «Отстань, терпеть не могу, когда все время лижутся».
Девочка приободрилась и побежала в сад посмотреть, не осталось ли роз для «нашего папы».
Сесиль видела из кухни, как Эли бегает вверх и вниз по саду между желтыми подсолнечниками, лиловыми астрами и последними георгинами. Все эти цветы были выше девочки, и она исчезала среди них. Сесиль смотрела на нее совсем другими глазами, словно это был чужой ребенок. Ей бросилось в глаза изящество Эли, которое так пленяло Розу, ее грация и миловидность, и растроганная Сесиль решила последовать советам тетки и поместить девочку в закрытое учебное заведение, а не отсылать к мадам Бержэ.
Когда Эли, запыхавшись, возвращалась, внезапно налетел шквал - отголосок бушевавшей вдали бури, захлопали ставни, широко распахнулись окна.
- Неуютно теперь на море, - сказала девочка, входя с двумя розами в руке. Ветер набросил ей на голову юбку. - Какой ветер! Я все думаю о тете Розе, - а ты мама?
- Ия тоже. Я очень за нее беспокоюсь. До вчерашнего дня была такая хорошая погода. Не повезло ей!
Их объединяла общая тревога. Ветер распахнул кухонную дверь. Сесиль удержала ее, чтобы помешать с шумом захлопнуться, и велела девочке закрыть окна в библиотеке и столовой.
Эли побежала. На письменном столе матери бумаги все разлетелись; упрямый ветер, раскидав их по полу и по стульям, снова взялся за них, сдувая в разные стороны. Письма и бумаги порхали по комнате, девочка гонялась за ними. Наконец Эли закрыла окно и подняла множество бумажек, «ее записочек», которые она клала за столом на прибор матери, а вечером на ее подушку, прося прощения за дерзость или непослушание. Значит, мама их сохраняла, - Эли была этим очень растрогана.
Она подняла конверт с бланком Ситроена. . . «Письмо от дяди Жана! - воскликнула Эли.- Наверно, только что пришло». Вне себя от радости она уже было побежала к матери с криком: «Мама, ты получила письмо от дяди Жана. Что он пишет?» Но вдруг передумала, вернулась в библиотеку, вынула письмо из конверта и стала читать.
Вначале, когда она узнала, что Поль и Мими ожидают их на рождество с нетерпением, улыбка озарила ее подвижное личико, и она снова собралась побежать к матери, чтобы поделиться с ней своей радостью, но, перейдя ко второму абзацу: «Удалось ли Вам освободиться от Эли? Уехала ли она уже?» - бедняжка побледнела, пыталась читать дальше, но эти листки внушали ей отвращение. Ее охватил ужас. Она почувствовала во всем теле пустоту, ноги у нее подкосились, и она рухнула наземь, почти теряя сознание. Письмо упало возле нее. Обе розы, которые она положила на письменный стол, тоже были сдуты ветром.