Когда Тоньо, довольный тем, что доставил больной удовольствие, ушел, девочка, которую его посещение утомило, сказала Сесиль:
- Видишь ли, мама, я, конечно, очень рада иметь этого щеночка, но я бы предпочла бездомную собачку. Я недавно встретила такую собачонку, совсем простую, грязную дворняжку; наверно, она была очень голодна. Такая славная! Я ее погладила, а она посмотрела на меня такими счастливыми и испуганными глазами. Бездомный щенок! Он искал себе дом и маму- (и Эли подумала: «Как и я!»). - Мама, я ведь ничем не обидела Тоньо? Я ничего ему не сказала. Ох, посмотри, что сделал щенок у меня на постели!
Еще многие, кроме Тоньо, навещали Эли. Мари-Луиза заходила к ней каждый день и приносила ей георгины и красный шалфей, а также воздушное печенье, которое она специально для нее пекла. Гарсиа сделал в ящике японский садик, посыпанный разноцветными камешками, и посадил туда крошечные кустики, напоминавшие деревья в миниатюре. Анетта принесла ей своего младенца и положила на постель, к великой радости девочки. Раймонда Форестье, молоденькая учительница, тоже посетила свою ученицу и подарила ей иллюстрированную книгу об эскимосах. Школьные товарки пришли к Эли частью из любопытства, чтобы посмотреть дом, где она жила, а также из жалости к маленькой больной, совершившей такой, никому не понятный поступок. Дети подарили ей картинки, специально раскрашенные для нее в классе. Все это растрогало Эли, которая убедилась, что к ней очень тепло относятся, и нужен был только случай, чтобы это проявить.
Сесиль писала Розе:
«Моя дочь просит написать тебе, что я ее люблю. Начала я с того, что послала тебе телеграмму: «Я оставляю ее у себя», чтобы успокоить твою душу.
Я вспоминаю все, что ты мне говорила в пользу этого ребенка и что я не хотела слушать. На следующий день после твоего отъезда пришло письмо от Жана Монзака, в котором он подтверждал свое приглашение на рождество мне, а также и тебе и спрашивал, - рассталась ли я с девочкой. Это письмо попало в руки Эли, которая в полном отчаянии убежала из дома и провела всю ночь в лесу, где Гонзалесу удалось ее найти только на рассвете. Она заболела воспалением легких. К счастью, теперь всякая опасность миновала. Ах, Роза, как я боялась потерять ее! Я поняла, что привязана к ней, словно сама ее родила в ту страшную ночь, в течение которой я ее искала вместе с Плессисом, Мари-Луизой, Гарсиа, Гонзалесом и Марией. Мы ее искали повсюду, с электрическими факелами обшарили лес, звали ее, но тщетно. Я избороздила на своем автомобиле все дороги, большие и малые. Как зловеще выглядит лес в бурную ночь, когда ищешь пропавшего ребенка!
Роза, что скажешь ты о всех моих колебаниях, о моем отвращении к Бабетте! Теперь между мною и моей дочерью установился душевный контакт. Ее тельце, требующее моего ухода, ее больные легкие и возбужденное сердечко, которые чуть не довели ее до гибели, кажутся мне моей собственной плотью.
Для меня не может быть рождественских праздников без моей девочки. Я бы хотела добавить: и без тебя, Роза, - но я разумна, и теперь, когда я вновь обрела свою дочь, я могу ждать до тех пор, пока ты вдоволь не насмотришься на все, что тебе дорого.
Эли неоднократно спрашивала меня, не утонула ли ты в пути, особенно волновалась за тебя каждый раз, как у нее поднималась температура. Только теперь она успокоилась. Пришлось несколько раз показать ей твою телеграмму. Она захотела узнать, что означают слова: «Жак подтверждает». Я объяснила, что мы втроем, Франсис, она и я, собираемся поехать за тобой на пасху и что Жак подтверждает свое приглашение (свою идею я сообщила и Франсису, который пришел от нее в восторг, как малое дитя).
Франсис сразу же приехал и в эти страшные дни не покидал меня. Он устроился в твоей комнате и заботился об уходе за больной, о лекарствах, о питании. Он дорог мне, как сама жизнь.
Я рассказала Франсису о причине разыгравшейся драмы. И знаешь, что он тут же мне ответил? «Бедняжка! Нужно во что бы то ни стало обезвредить Жана и Иветту Монзак, они только и представляют опасность для Эли». Мы стали думать, что можно сделать, и решили сказать, что мы, то есть Франсис и я, предприняли сами розыски и узнали, что все, рассказанное мадам Бержэ, касается не Эли, а другого ребенка. Не придет ли тебе на ум, что-нибудь еще? Ты видишь, что Франсис реагировал на историю с Эли в точности, как ты. У меня нет вашей доброты, но я восхищаюсь вами.